"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
А Хтон завыл. Как по покойнику – немногочисленные пассажиры оглядывались и ужасались, но заткнуть ему пасть Ковалеву не удалось.
На третий раз ингалятор помогать перестал. Аня задыхалась непритворно, Ковалеву показалось, что у нее синеет лицо, – и ничего, кроме ужаса и растерянности, бессилия, он не ощущал. Влада, едва сдерживая слезы, заорала, чтобы он немедленно сорвал стоп-кран и вызвал скорую, но ей кто-то сказал, что сейчас будет станция и скорую надо вызывать туда, а не в чистое поле.
Ковалев подхватил Аню на руки и бросился
Еще несколько томительных секунд дизель замедлял ход и тормозил, пока не встал у платформы первыми двумя вагонами, – они ехали в третьем. Хтон спрыгнул вниз не задумываясь, Ковалев поискал ступеньки, но так и не понял, как по ним спускаться, и, побоявшись бежать в соседний вагон, тоже спрыгнул в снег, прижимая Аню к себе, – ощущение было такое, будто его ударили по почкам дубиной. Влада сбросила сумки на землю и крикнула, что ей помощь не нужна, когда Ковалев хотел поставить ребенка на ноги.
Дизель закрыл двери, свистнул и тронулся с места. Аня дышала глубоко и свободно, бронхоспазм прошел так быстро, будто его и не было.
Влада все же расплакалась. От облегчения. Обнимала Аню и беспорядочно целовала ей голову. Аня лепетала: «Мамочка, не плачь» и в итоге тоже заплакала. Нет, никогда Ковалев не поверил бы, что она может вызвать приступ нарочно, заставить Владу плакать нарочно!
Сам он стоял и не мог сдвинуться с места – боль от удара о землю никак не отпускала. Даже прислониться было не к чему… Хтон скакал по снегу, как веселый щенок, отпущенный на волю, и с непривычки путался ногами в поводке.
Влада утерла слезы – себе и Ане – и повернулась к Ковалеву.
– Серый, надо вещи… Серенький, Серенький, что с тобой?
– Ничего. Просто испугался.
Она не поверила и сказала:
– Я одну сумку могу понести, она не очень тяжелая.
– Не надо. Держи лучше ребенка и собаку.
– И куда мы пойдем? Что-то я ничего, кроме платформы, тут не вижу.
– Вряд ли поезд останавливается посреди леса. Наверняка где-то есть дорога и жилье.
Поднимался ветер.
Они вернулись в Заречное к позднему рассвету, отдав за такси сумасшедшие деньги. Аня искренне радовалась, что они едут назад, но вовсе не злорадствовала. И спрашивала, пойдет она сегодня в санаторий или не пойдет. Влада сидела впереди, потому что сзади Ковалев держал Хтона.
– Заедем мы туда совершенно точно, – с угрозой ответила Влада. – Сказать твоей Инне, что я о ней думаю.
– А сумки мне потом тащить через мост? – уточнил Ковалев. – И только ради того, чтобы ты сказала Инне, что о ней думаешь?
– Твоя Инна – ведьма почище ее матери.
– Мама, Инна Ильинична не ведьма, а бабка Ёжка. Она живет в доме на болоте иногда, и мальчишки говорят, что она ест детей.
– Мальчишки говорят ерунду, – ответила ей Влада. – Мы сделаем так: выйдем у моста на шоссе и пойдем пешком до санатория,
Ветер принес с собой тепло и нагнал тяжелые тучи, начался дождь – сначала мелкий, неуверенный, он не прекращался, а креп с каждым часом.
Влада позвонила из санатория и сказала, что Инна на больничном, а потому придется идти к ней в гости.
– Зачем? – спросил Ковалев. – Неужели чтобы сказать ей все, что ты о ней думаешь?
– И сказать тоже. Но ради этого я бы к ней не пошла.
– Зачем тогда?
– Тебе, конечно, не понять, но я собираюсь заставить ее снять порчу, которую она навела на Аню.
– Так… – поглубже вздохнул Ковалев. – Ничего лучше не придумала?
– И ты пойдешь со мной. Как муж и отец.
– Нет, в этой клоунаде я участия принимать не буду, – хмыкнул Ковалев.
– Серый, раз мы теперь не дружим, а враждуем семьями, ты должен меня поддержать.
– Даже не собираюсь. Ни враждовать, ни поддерживать.
– Речь идет о здоровье твоей дочери. Ты ведь не будешь отрицать, что по дороге в город у нее случился приступ?
– И что? Ребенок расстроился, переволновался, в машине ее укачало…
– Серый, пожалуйста. Я должна пойти. Но одной появиться в этом змеином гнезде мне страшно.
– Не ходи.
– Я все равно пойду. В любом случае. Я тебя попросила, но ты можешь наплевать на мою просьбу, никто тебя не заставляет, – фыркнула она и положила трубку.
Ага, не заставляет… Да это натуральный шантаж!
Здесь не запирали дверей, по крайней мере днем, и Влада растерянно остановилась на высоком каменном крыльце дома главы администрации в поисках звонка.
– Тут принято стучаться, – намекнул Ковалев, но Влада, вспыхнув, решительно распахнула дверь безо всякого стука.
Должно быть, Ангелина Васильевна увидела их из окна, потому что в эту секунду как раз появилась на веранде. С улыбкой радушной хозяйки.
– Правильно ли я понял, что Илья Валентинович на работе? – осклабился Ковалев.
Улыбка ее слегка поколебалась.
– Увы, – ответила она, быстро взяв себя в руки.
– Передайте ему, что я жду извинений за его личную просьбу к капитану Колтырину.
Наверное, не стоило говорить этого в присутствии Влады, глаза которой и так метали молнии по сторонам, но, к счастью или нет, на веранде появилась Инна. Ковалеву показалось, что она ждала Владу. И того, что Влада не просто появится – ворвется в дом. Улыбка Инны охладила пыл Влады с поразительной легкостью. Ведьма… Она не могла применить свои чары вчера? Когда говорила, что Аня не сможет уехать? Или ей непременно надо было, чтобы и Влада, и Ковалев убедились в ее словах? Впрочем, Ковалев был склонен считать Анин приступ совпадением. Она не хотела уезжать, и, возможно, ее подсознание сыграло с нею такую злую шутку…