Странный каприз
Шрифт:
— Наблюдать за птицами?!
Крейг начал подозревать, что Присцилла неспроста завела с его бывшей женой этот разговор.
— Или любоваться друмлинами, — твердо продолжила Присцилла. — Люди порой приезжают за много миль, чтобы только на них посмотреть.
Моника совсем потерялась.
— Друмлинами? Что за друмлины? Я помню, Майкл однажды ездил на друмлиновую ферму…
— Вот видите! — торжествующе подхватила Присцилла. — Друмлинами интересуются даже школьники!
Теперь Крейг окончательно убедился, что Присцилла просто смеется над Моникой. Он
— Извините, но нам до начала концерта нужно еще поговорить с Пирсами.
Моника проводила их растерянным взглядом, а Джим — приветливой улыбкой, но Крейг заметил, что глаза его остаются серьезными и задумчивыми. Сам Крейг чувствовал настоящее отчаяние и вместе с тем — какой-то сумасшедший восторг. Действительно, игра без правил действует на редкость возбуждающе!
Несмотря ни на что, Крейг не мог не восхититься юмором Присциллы и ее полным равнодушием к реакции окружающих. Однако благодаря ей и сам Крейг оказался в центре внимания, а это его совсем не устраивало. В глазах Присциллы Крейг ясно прочел разочарование на свой счет. Это огорчило и разозлило его. В конце концов, раз он привел ее на концерт, значит, он в некотором роде за нее в ответе. Что, если Моника и все остальные подумают, что он одобряет ее штучки?
Впрочем, он сам виноват. Можно было догадаться заранее. И что такого страшного в том, чтобы приехать на концерт в карете, нарядившись в платье эпохи короля Георга? Присцилла ведь не отнимает хлеб у голодных сирот и даже не посягает на священный институт Американской Семьи. Мы просто теряемся и пугаемся, думал Крейг, когда встречаем чудака, играющего не по общепринятым правилам. Занятый такими мыслями, он представлял Присциллу своим знакомым, а она рассказывала всем без исключения о своем магазине и гостинице.
Ну и что, думал Крейг. Кто сказал, что благотворительный концерт нельзя использовать для рекламы? Присцилла не ходит с плакатом на груди и не раздает брошюр — она просто разговаривает. На всех общественных мероприятиях, какие случалось посещать Крейгу, находились люди, говорившие не о семье или последних городских новостях, а о своем деле, но до сих пор ему не приходило в голову, что они таким способом рекламируют свой бизнес.
Когда они наконец добрались до кресел, у Крейга раскалывалась голова, а ведь пришлось еще меняться местами с соседями, чтобы парик Присциллы не загораживал обзор зрителям в задних рядах.
С трудом досидев до конца концерта, Крейг буквально выволок Присциллу на улицу. Двадцать минут простояли они на тротуаре, поджидая такси, которое довезло бы их до брошенной машины Крейга, потому что Присцилла наняла карету только в одну сторону. «Конечно, так оно и лучше, — сказал себе Крейг, — но все же экипаж избавил бы нас от многих лишних хлопот».
Глава 10
По дороге домой Присцилла
Музыка, общее радостное волнение, толпа людей, обступивших ее с любопытством и доброжелательным интересом, — все это наполнило Присциллу восторгом. Порой ей хотелось повернуться к Крейгу и крепко его обнять — да так, чтобы прогнать тревогу и хмурь из дымчатых глаз. И сейчас она хотела бы спросить с улыбкой: «По-моему, все прошло не так уж плохо, а вам как кажется?» Хотела, но не осмеливалась. Крейг не поворачивал головы, и в его отчужденной позе Присцилле чудилась не просто сдержанность. «Он не готов принять меня такой, как я есть», — думала Присцилла. Однако он попытался — сделал над собой громадное усилие там, где большинство знакомых Присцилле мужчин просто предпочли бы улизнуть.
— Боюсь, сама я из этого платья не вылезу, — заметила она, когда Крейг остановил машину перед зданием магазина в Чарльстоуне.
За камзолом и панталонами она заедет завтра, решила Присцилла. Сейчас она слишком вымотана. Несмотря на скептическое выражение, застывшее на лице Крейга, она была уверена, что вечер удался.
— И потом, думаю, вам не мешает чего-нибудь выпить на ночь.
Крейг выключил мотор и повернулся к Присцилле. Несколько секунд, не двигаясь, он смотрел на нее в тусклом свете приборного щитка.
— Лучше я не буду подниматься, — произнес он наконец.
— Боюсь, я и вправду не смогу раздеться сама! Одеваться мне помогала Клара…
Присцилла оборвала себя. Не хочет оказать ей услугу, не надо. Она нащупала ручку и открыла дверцу. Крейг немедленно вышел с другой стороны, чтобы подать ей руку. Как выяснилось, выбираться из машины в кринолине ничуть не легче, чем выходить из экипажа. Присцилла приняла помощь Крейга, но, едва обретя равновесие, отошла от него подальше. Не оглядываясь, она взошла на крыльцо и вставила в замок ключ.
Крейг стоял прямо у нее за спиной. Присцилла обернулась, желая узнать, намерен ли он только пожелать ей спокойной ночи, но он, отведя глаза, произнес:
— Я поднимусь и помогу вам.
Присцилла отворила дверь и вошла. Громадный серый котяра, лениво потягиваясь, вышел ей навстречу; снизу доносилось какое-то шуршание, но Присцилла, не обращая на это внимания, первым делом отправилась на кухню.
— Бренди?
— Да, это было бы отлично, — ответил Крейг, глядя, как она снимает муфту.
Из резного шкафчика Присцилла достала два бокала и бутылку «Курвуазье», поставила все это на серебряный подносик и протянула Крейгу.
— Если я попытаюсь все расставить сама, боюсь, запутаюсь в юбках и упаду, — заметила она.
Высоко подобрав юбки, Присцилла направилась в спальню, серый кот семенил за ней. В спальне она не стала зажигать верхний свет, только включила лампу на ночном столике. Мягкий свет озарил кровать, прикрытую пестрым покрывалом, и шкаф со встроенным зеркалом.