Стражи панацеи
Шрифт:
Спирин понял, что всё это наяву, алкогольная тяжесть отступила. Он потянулся за пистолетом под подушку, понимая, что не опередит молодого и трезвого соперника. Но Визант даже не пошевелился — пистолета на месте не оказалось.
— Ты пришёл меня убить? — равнодушно спросил Спирин.
— Нет. Твоя жизнь мне не нужна.
— А без горсти аспирина моя жизнь и мне сейчас не нужна, — угрюмо сострил Спирин.
В доме был ещё один человек, которого Визант попросил на английском языке принести воды и какого-нибудь лекарства от перепоя.
— Как вы меня нашли? — спросил он,
— Пока нет, но под колпаком спецслужб. Ты часто пользуешься компьютером. Да ещё пересекаешь границы самолётом.
— Тогда, что вы хотите?
— Чтобы ты продолжил игру с террористами. Мы перехватили и расшифровали все твои переговоры.
— Вот даже как. Это всё корпорация Дюрана? — уже ничему не удивлялся Спирин.
— Какая разница?
— Если я откажусь?
Визант пожал плечами. Спирин натянуто ухмыльнулся.
— Мы с тобой лишь песчинки в тектоническом движении геополитики.
— Я хотя бы это осознаю. А вот ты возомнил из себя вершителя истории, — равнодушно ответил Визант. — Хочешь взорвать бомбу из российского урана на территории Европы? Или ещё где-то в Азии? Думаешь, что вернётся прошлое, и ты найдёшь применение своим силам?
— Предположим, что всё так и есть. Но не Дюран заказывает музыку, и даже не российская разведка. Ты мне не можешь гарантировать ни свободу, ни жизнь.
— Я тебе гарантирую, что сейчас ты вылетишь в наручниках дипломатическим рейсом, прямиком на Лубянку, — повышенным тоном пригрозил Визант.
Спирин морщился, опустив взгляд, будто спасаясь от раздражающего шума.
— Мне нужен кто-то из твоего начальства, — недовольно и брезгливо потребовал он.
— Никого не будет. Но я хочу знать, соучастников и заказчиков в покушении на убийство президента. Свои, чужие… Колись, Спирин, я не стану с тобой церемониться, сам понимаешь, — в угрозе Византа было больше скрытой ярости, чем повышенного тона.
Спирин смотрел на него волчьим взглядом исподлобья, вложив в него всю свою бессильную ненависть.
— Те, кто выше меня, мне не известны. Действовал я по своей инициативе, пользуясь соучастием анонимных лиц на верху. В глаза я видел только связного. А мои люди вряд ли вас заинтересуют. Они разбежались по свету, — процедил сквозь зубы Спирин.
— Это свои. А из других спецслужб, экстремисты.
Пленник сверкнул злорадным взглядом.
— Ты сам с ними путаешься, — ответил он, имея в виду британца напарника.
— Это официальная агентура. А ты имеешь дело с заговорщиками.
Спирин брезгливо ухмыльнулся.
— Неужели ты такой наивный, — изрёк он.
— Отвечай на вопрос.
— Я имел дело только со связными, свои они, или чужие. У них у всех вымышленные имена, — намекающим тоном признался Спирин.
Визант вспомнил предупреждение Дюрана, что Спирин мог быть в сговоре с иностранными спецслужбами, хотя магнат и не предоставил доказательств. Теперь он удостоверился в этом из контекста слов Спирина. Не исключено, что группа агентов из британской разведки, приданная Византу для операции по выявлению террористов контролировалась
— Будешь работать на нас, и точка, — жёстко заключил Визант, не желая словесно тратиться на собеседника, которого теперь презирал. — Много от тебя не потребуется. Некоторое время нужно выходить на связь с террористами, чтобы выследить их. Не пытайся нас обвести вокруг пальца, а то я не смогу тебе помочь.
— Ты итак ничем мне не поможешь, — ядовито подтрунивал Спирин. — Хотя, хотелось бы получить какой-нибудь приз в конце.
— Приз — твоя поганая шкура, — бросил Визант, всем видом демонстрируя, что сотрёт эту сволочь в порошок, если тот ещё раз надерзит ему.
Спирин промолчал с выражением безысходной злобы, что отчасти удовлетворило собеседника.
— И что же с ним теперь будет? — спросила она Византа, когда они заняли столик в кафе.
— Не знаю. Меня это не волнует, — ответил нехотя Александр, пожалев, что обмолвился словом о судьбе Спирина.
Он был неосторожен именно в тот период, когда следовало бы усилить конспиративность.
— Неужели он снова окажется на свободе? Никогда не смирюсь с тем, что он убил моего отца, пусть и не родного. Меня бесит сама мысль, что я дышу с ним одним воздухом, — заявила Вера с той ненавистью, которая тем сильнее, чем тише она высказана.
— Я до сих пор не превратился в зверя из-за того, что отказывался от мести.
— Мстят невинным, за их неподчинение. А убийца заслуживает возмездия.
— Возмездие — в руках беспристрастных судей. Иначе, всё обернётся расправой, — философски заметил Александр.
— Где их взять? Да и прощают раскаявшегося, а он — бешенный зверь.
— Я, не убийца.
— А я и не тебя имею в виду, — огрызнулась Вера.
— Если хочешь совершить убийство — подумай, сможешь ли ты с этим жить, — строго отчитывал её Визант, не вполне принимая её слов всерьёз. — А главное, захотят ли с тобой жить.
— Не знаю, что хуже, — терпеть, когда убийца на свободе, или отквитаться с ним, с риском иметь проблемы с совестью? Ведь можно и навлечь на него возмездие, — уже рассудительно высказалась она.
Визант задумался.
— А не легче ли просто забыть, и не тратить душевные силы. Найдётся, кому бороться со злом.
Хладнокровие и упрямство Веры стало уже раздражать Византа. Неужели он ошибочно принял её слова за непритязательное злорадство? Какое должно быть сильное чувство мести бушевало у неё внутри, чтобы перекипеть и выкристаллизоваться в навязчивую идею.