Стражи Сердца. Единственная для пустынников
Шрифт:
Я всегда ограждалась, всегда держала все в себе, никому не доверяя. Даже муж, которого я, казалось, когда-то любила, был за чертой моей убежденной веры в правила жизни.
Всегда быть сильной — всегда быть одной.
Пустынники стали первыми, кто заметил эту стену, кто не пожелал оставаться за воротами крепости и настойчиво стучал в тяжелые ворота тараном. Они ломали стены, башню за башней отмечая своими флагами, пробираясь внутрь с чудовищной скоростью.
От осознания этого мне хватило секунды, чтобы потерять
Глаза сощурились до болезненной рези, сердце загрохотало, словно раскаты грома, который лишь недавно утих за окном. Горло вытянулось по подушке, мешая дышать, а спина прогнулась так сильно, что, если бы не Ворон, я бы, наверное, сломалась пополам, бездумно ныряя в ослепившее удовольствие.
Сильно… Так сильно, что мышцы окаменели, лишь крупным дрожанием показывая, что я все еще жива. Каждое новое касание языка ошпаривало кипятком, вынуждая выкручиваться от бессилия и желания зарыдать от той патоки, которая заполнила меня доверху, в которой так легко захлебнуться.
— Проклятие, Лирель, как же ты сладко кончаешь. Не дождалась разрешения, — наигранно-обиженно прошептал Тайпан, низко опускаясь к моему лицу и прислушиваясь к тяжелому дыханию. — Но так красиво. Всю жизнь бы смотрел. Хочешь еще, нежная моя кадын? Только кивни.
Глава 56
И вновь не думая.
Едва заметный жест, который можно было бы легко не заметить, но меня сразу же отпустили, прекратив касаться со всех сторон сразу, опуская в холод с головой.
Мне требовалось их присутствие, подтверждение, что пустынники рядом и не растворятся к утру, как моя больная фантазия или слишком реалистичный сон. Не дав задуматься об этом сильнее, мужчина перевернул меня на спину, хватая под ребра и перемещая к краю.
Нависнув сверху, Ворон демонстративно забросил мои ноги себе на грудь, заранее пресекая любые попытки побега, будто бы я была на них способна. Мужчина прижался еще блестящими от моей влаги губами к косточке на лодыжке у своего плеча и игриво куснул стопу, обещая, что это не конец.
— Руки, кадын, — пробасил он.
Дождавшись, пока я осознаю его требование, проследил внимательным взглядом, как я послушно, но неуверенно поднимаю их. Запястья тут же оказались в крепкой хватке Тайпана.
— Никаких рук.
— Замком на затылок, — скомандовал тот, вынуждая меня широко развести локти — так, что грудь поднялась в воздух. — Запрокинь голову.
Боги молодые и старые… Что же я делаю?..
Но, не дождавшись милости ответа от высших, я сделала, как велел пустынник, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
Слишком откровенно это выглядело со стороны. Распятая на кровати, свесив голову с края так, что волосы касались пола, я выставляла обнаженную грудь к потолку, чувствуя, как под давлением мужских рук колени разъезжаются в стороны.
—
Демонический голос. Словно мистические джинны кричат его шепотом, пронизывающим до самых костей и способным добраться до самой души. Он не спрашивал — утверждал, и я вновь кивнула, робко открыв глаза и разглядев перед собой бедра Тайпана.
Тяжелый даже на вид ствол был тверд и увит пульсирующими венами. На блестящем навершии сверкала капля желания, угрожая вот-вот сорваться. Пустынник смотрел на меня сверху вниз, уперев крупные кулаки по сторонам от моих полуспущенных с постели плеч, и вновь щурил глаза, следя за реакцией.
— Отвечай ему.
— Черт, да…
— Умница, Лирель. К черту нежность? — на всякий случай уточнил он, будто бы я была способна передумать. — Хорошо. Значит, в другой раз.
В низ живота с неторопливой оттяжкой вклинилась плоть, в который раз за вечер растягивая меня под темперамент пустынников.
Вскрикнув от нависшей темноты в глазах, неожиданно сама потянулась бедрами навстречу, насаживаясь на всю внушительную длину, отчего мужчина зашипел, звучно шлепнув по моей ягодице ладонью.
Толчок… Еще один… Все резче и чаще…
Влажные хлопки и мои голодные стоны, от которых сушило горло, заполнили комнату развратной мелодией. Огоньки перед глазами дрожали, и все, о чем я думала, — это мужское достоинство Тайпана, покачивающееся перед глазами, пока мужчина продолжал жадно следить за моими эмоциями.
— Шаан…
Он удивленно вскинул темно-алую бровь, но пустыннику потребовалась всего секунда, чтобы понять мой зов. Его лицо озарилось несколько настороженным удовлетворением и, задумчиво качнув бедрами, он дал то, что мне так требовалось.
Обхватив губами горячую головку, ласково, но нетерпеливо облизнула ее языком, втягивая глубже. Удобное положение позволяло без препятствий изучать крупный ствол ртом, и очнувшийся от первых мгновений Тайпан осторожно двинул тазом мне навстречу.
Опять… Снова я между ними, как река меж двух берегов. Греюсь в тепле, объятая им со всех сторон, и наслаждаюсь своим положением. Все, как они хотели. До белой пелены перед глазами.
— Проклятие, девочка. Это слишком горячо. Я не выдержу долго, — признался мужчина, опустив пальцы мне на горло, почувствовал, как глубоко я могу довериться. — Чер-р-р-рт…
Движение, еще одно… На глазах выступают слезы, но я держусь. Мне до смерти необходимо ответить, воздать им по заслугам за все секунды полета, подаренные мне со дня нашего знакомства. И поэтому я тесно сжала бедра, сдавливая Ворона внутри себя и вырывая из мужского рта удивленно-мучительный стон, приблизивший его к краю. Ослушавшись, отпустила свои волосы, жадно вжимая пальцы и ногти в бедра Тайпана, который было дернулся назад, но не смог отдалиться.