Суворов
Шрифт:
«Печальные следствия для Германии и Италии, неизбежные с этой переменой, должны быть очевидны для опытного военачальника», — написал эрцгерцогу фельдмаршал, все еще не веря в решение австрийцев поставить русских под удар. «Они сопряжены будут с неминуемым вредом для общего дела и просто немыслимы» (Д IV. 344). Суворов настойчиво просил эрцгерцога отменить его приказ.
Сам он не мог и помыслить бросить австрийцев одних против гидры революции, «изблевывающей» против Италии все новых и новых солдат. «Мы били на Адде 20 000, на Тидоне — Треббии 30 000, при Нови 40 000, а ныне в горах или из гор имеем против себя уже 50 000 [94] .
94
Подсчет Суворова. По подсчету лучшего историка Итальянского похода, Моро, Шампионе и Тюрро имели 51 тысячу (Милютин Д. А. История войны 1799 года… Т. 2. С. 84).
В это время Суворов был «уже неделю в горячке, больше от яда венской политики, но — на ногах и служу!» (Д IV. 338, 340). 23 августа он написал Павлу I, что получил «сокрушительное известие: эрцгерцог Карл выступил из Швейцарии», оставив с 24-тысячным корпусом генерал-лейтенанта Римского-Корсакова всего 21 тысячу австрийцев генерала Готце. Перед этим эрцгерцог «спал больше 3-х месяцев по указу» гофкригсрата (Д IV. 346). Теперь он «все снова перепортил к гибели Европы. Не ручаюсь, как пройду через горло сильного неприятеля только с 12 000» (Д IV. 348).
Суворову почти не с кем было спешить на помощь Корсакову. В его распоряжении находился только 12-тысячный корпус Дерфельдена. 6-тысячный корпус Розерберга Павел I распорядился отправить в Южную Италию и оттуда на Мальту. По требованию Франца I войска Дерфельдена должны были заменить в Швейцарии корпус генерала Гадика, «а мне одному со свитой прибыть к Корсакову на моем Буцефале» (Д IV. 338). Конечно, и один Суворов стоил армии. Но ему предстояло пробиться через закрепившиеся в Альпах французские войска. 24 августа фельдмаршал получил одобрение Павла I на уже принятое им решение: забрать в Швейцарию корпус Розенберга, отправив на Мальту 3 батальона князя Волконского в качестве десантных войск флота Ушакова (Д IV. 350).
То, что Суворов оттягивал выступление в Швейцарию, не означало, что он не готовился к походу. До 23 августа он просил, а после — настойчиво требовал у ответственных за снабжение австрийцев все необходимое (Д IV. 347, 353, 363). Армия, получив четкую диспозицию, должна была 28-го и 29-го двинуться в путь двумя колоннами (Д IV. 352, 357). За день до выступления Суворов сердечно поблагодарил австрийские войска, от генералов до рядовых. «Никогда не забуду храбрых австрийцев, — сказал он в обращении к Итальянской армии, — которые почтили меня своей доверенностью и любовью, воинов победоносных, сделавших и меня победителем» (Д IV. 366).
Фельдмаршал вел войска к Альпам, когда французы решились деблокировать Тортону. Мелас просил Суворова о помощи — тот «тотчас возвратился» и оставался у Тортоны двое суток до ее капитуляции 31 августа. Сражения не произошло. Французы, храбро наступавшие на австрийцев тремя колоннами, встретили на марше к Нови батальон гренадер генерал-майора князя Волконского и моментально скрылись в горах. Потерянное время Суворов наверстывал затем «форсированным маршем и отказом от всех дневок» (Д IV. 367–369, 375).
Австрийцы
На обход Альп с востока, через австрийские владения, по дорогам снабжения союзных войск в Швейцарии, времени у Суворова не оставалось. 25 августа он решил идти на помощь Римскому-Корсакову напрямую, через перевал Сен-Бернар (Д IV. 354). Но в тот же день известил русского и австрийских командующих в Швейцарии, что 19 сентября атакует французов через Сен-Готард, выходя в тыл правого фланга армии Массена. Оба перевала были в руках противника. Австрийцы их сдали и уже месяц не удосуживались отбить. Но дело еще можно было спасти. Талантливый французский генерал Массена с его превосходящими силами по плану фельдмаршала был бы разбит соединенным ударом Корсакова, Готце и неожиданно грянувшего с горных вершин Суворова. Приказы были разосланы — требовалась лишь быстрота маневра.
Гофкригсрат сделал все, чтобы сорвать сроки выступления русских на помощь русским.
Посылая Суворова в горы, гофкригсрат даже не дал ему «обстоятельного сведения о расположении находящейся в Швейцарии союзной армии». Опираясь на разведданные, фельдмаршал послал Римскому-Корсакову, Готце и стоявшему южнее его Линкену наброски плана действий. Суворов особо просил их поделиться «известиями о силе и положении союзных российско-австрийских войск, о силе и распределении неприятельских. «Также желал бы я, — добавил он, — чтобы они сообщили мне свои сведения о местных затруднениях и способах края для военных действий и мнения о том, как именно удобнее будет» сражаться. «Только тогда я буду иметь возможность решить свой план атаки и назначить для того в точности день и час».
Для общего наступления Суворов просил командующих помнить о четырех вещах. Первое — «держать по возможности все силы свои в совокупности, дабы бесполезным раздроблением их и добровольным ослаблением не сделать самую атаку безуспешной». Второе — тщательно разведать «стоящего перед собой неприятеля и настоящую силу его». Третье — ежедневно извещать друг друга о своих действиях через курьеров. Наконец — усердно упражнять войска «в действии холодным оружием, т.е. штыками и саблями, в три линии: этому способу действия мы исключительно обязаны столь многими и притом мало стоившими нам победами». Для обучения австрийцев выделялись «сведущие в том деле» офицеры Римского-Корсакова (Д IV. 355).
Для сосредоточения войск перед броском в Швейцарию Суворов избрал городок Таверно между озерами Комо и Ларго-Маджоре. Русские пришли туда строго по плану, 4 сентября, пройдя 8-дневный маршрут за 6 дней. Из 1439 заказанных согласно диспозиции от 26 августа мулов «здесь не нашел я ни одного мула и даже не имею известий о том, когда прибудут они, — сообщил Суворов Францу I. — Таким образом, поспешность нашего похода осталась бесплодной, решительные выгоды быстроты и стремительности нападения потеряны».