Свечи духа и свечи тела, Рассказы о смене тысячелетий
Шрифт:
– Лев Николаевич, разве Вы не понимаете, что человечество имеет право на вполне объяснимые маленькие слабости?
– Тургенев заметил, как Толстого передернуло.
– Иван Сергеевич, меня вовсе не потому передернуло, что Вы думаете, дрожащим голосом ответил Толстой.
– Я тоже считаю, как и Вы, что человечество имеет право на маленькие слабости. В конце концов, человечество - уже само по себе маленькая слабость Господа Бога. Но высокая мода - это вовсе не маленькая слабость! Это уже большая мерзость, тонкая пленка для прикрытия глобального разврата. Все эти полуголые манекенщицы и так называемые кутюрье - чем они отличаются от той несчастной, которую ебали таджики и которая так неумело подражала героине Федора Михайловича?
– Не трогайте меня, Лев Николаевич, - заносчиво вмешался Достоевский.
– Вы лучше помогите Ивану Сергеевичу ответить на вопрос о собаке.
На сайт между тем пришли уже новые вопросы.
Русские писатели - ошибка природы, а русская литература - ошибка русских писателей.
Федор Михайлович, какая из Ваших экранизаций Вам больше всего нравится? Пырьева или Куросавы? И почему Вы так не любите евреев? И кого Вы вообще любите?
Лев Николаевич, кто из современных русских писателей Вам наиболее близок? Не считаете ли Вы, что русская литература после Вас остановилась в своем развитии
Козел, блядь, мудак!
Иван Сергеевич, мой брат - глухонемой. Девушки у него нет, друзей - тоже, поэтому он хочет завести собаку. А на хуя ему собака? Собаки много жрут, срут, линяют, воняют и лают по ночам. Но мой брат очень хочет собаку. Он тоскует без собаки. Он без нее уже больше не может. Может быть, ему действительно стоит завести собаку?
Говно!
– Игорь Геннадиевич, а Вас снова назвали говном!
– с плохо скрываемым злорадством сообщил мне Тургенев.
– Иван Сергеевич, да отстаньте Вы к ебеней матери от Игоря Геннадиевича! снова не выдержал Достоевский.
– Сами Вы даже на самый простой вопрос ответить не можете. Вы как будто не видите, как человек из-за собаки страдает. Дайте ему дельный совет, и Вы хоть на одну каплю сможете уменьшить чашу мирового горя.
– "Муму" - не лучшее мое произведение, - в голосе Тургенева послышались истерические нотки, - хотя в собаках я, Федор Михайлович, в отличие от Вас, разбираюсь. А Вы сами, Федор Михайлович, своим ебаным антисемитизмом только эту чашу мирового горя и увеличили.
– У меня, Иван Сергеевич, все друзья - евреи, а не собаки, и, как верующий человек, я не могу быть антисемитом.
– Достоевский старался не смотреть в сторону Тургенева, как, впрочем, в мою и Толстого тоже.
– И что Вы, Иван Сергеевич, можете знать о душе русского человека? Да Вы покос с кокосом путаете! Вы всю Россию отдадите за один только запах самой невзрачной европейской пизды!
– Как Вы, Федор Михайлович, еб вашу мать, можете рассуждать о вере!
– не выдержал Толстой.
– Да Вы никогда толком в Христа не верили! Вы и Вам подобные всегда только притворялись, что верите в Христа, а сами-то в него никогда и не верили!
– Да, я за цивилизацию и считаю главной бедой России ее до сих пор от цивилизации оторванность, - Тургенев встал, - но это не значит, что я - не русский человек! Я люблю Россию! Люблю даже больше Европы! Значительно больше! Если бы одновременно в реке или там, скажем, в океане, тонули Россия и Европа, то я бы сначала спас Россию, а уже потом бы спас Европу.
На сайт поступила свежая информация.
Уважаемые писатели! Я еще не воскресла, как первая блядь, но и не так низко пала, как вторая блядь. Хотя мое положение, как и у Настасьи Филипповны, тоже довольно сложное. Я долго разрывалась в отношениях между двумя мужчинами. Один из них бандит. Бандит по фамилии Кожин, а в криминальном мире у него кличка Кожа. Второй тоже бандит, и у него кличка Жопа. Вы не подумайте про него чего плохого, это он только внешне похож на жопу, а внутренний мир у него действительно богатый. Бандитом он стал совершенно случайно, а вообще-то он считает себя писателем. Он сочиняет своим друзьям-бандитам на дни рождения экспромты в стихах и в прозе и даже собирался написать повесть или поэму, но в этот момент как раз сел. Жопа и привил мне уважение к литературе, а я, в свою очередь, привила это уважение Коже. Я долго хотела познакомиться с каким-нибудь настоящим писателем, потому что Жопа все-таки не настоящий писатель, и Кожа тоже хотел. И наконец так случилось, что одного из Вас я узнала лично, а именно Игоря Геннадиевича, хотя разговор при встрече у нас получился не очень хороший. Мы с Кожей были в ночном клубе и присели за столик, где Игорь Геннадиевич вместе с брюнеткой с красивым лицом пили водку. Возле них как раз были пустые места. Кожа долго смотрел на Игоря Геннадиевича, а потом наконец узнал его. Кожа сказал, что когда-то они с Игорем Геннадиевичем учились в одном классе. Потом Кожа связался с Жопой и другими бандитами, бросил школу и ничего о Вас не знал. А недавно Кожа читал в гостях у Жопы газету, а там была фотография Игоря Геннадиевича и сказано, что он известный писатель, и очень за Игоря Геннадиевича обрадовался. И тем более рад, когда теперь случайно Вас встретил. Я тоже была поражена, так как никогда писателей близко не видела. Красивая брюнетка сказала, что у Игоря Геннадиевича почему-то все знакомые - какие-то полные скоты, хотя ничего еще про Кожу не знала. Кожа стал вспоминать школу, где они с Игорем Геннадиевичем учились, но Игорь Геннадиевич на эти воспоминания не реагировал, а только пил с красивой брюнеткой водку и ругался матом. Иногда до меня долетали разные определения типа "креативное начало", "амбивалентность", "разворошить всю пизду по диагонали" и "культура интерпретаций", смысла которых, за исключением начала и пизды, я не понимала, но послушать необычные слова всегда интересно. Когда красивая брюнетка пошла за новой порцией водки, то я спросила о ней Игоря Геннадиевича. Игорь Геннадиевич ответил, что она театральная актриса, но в каком театре играет, Вы, Игорь Геннадиевич, не знаете, поскольку Вам это до пизды, - Вы в театр все равно никогда не ходите. Вы назвали ее своей гол френд, и я решила, что она не только актриса, но и забивает голы в игровых видах спорта. В этот момент красивая брюнетка принесла порцию водки, а я вслух удивилась, как это писатель может никогда не ходить в театр. Ведь если писатель не будет ходить в театр, то кто же тогда будет ходить в театр? Никто. Вы ответили, что в театре Вас тошнит, потому что там вокруг слишком много интеллигентных, как академик Лихачев, людей, и снова стали пить водку и ругаться матом. Я, Игорь Геннадиевич, заметила, что мужчина Вы умный и симпатичный, но у Вас очень злые глаза. Как у Жопы, когда он занимается бандитизмом. Кожа продолжал вести разговор и вспомнил, что когда Вы с ним в школе забрались под парту и размышляли, кто кем будет в жизни, то Игорь Геннадиевич сказал, что писателем он никогда не станет, и пошли они на хуй все эти писатели и вся эта литература, но потом, значит, изменил свою позицию. Также Кожа вспомнил, как отнял у Вас десять копеек, а Вы за это толкнули его во время большой перемены на унитаз. Еще Кожа спросил, много ли зарабатывают писатели и сколько примерно евреев в русской литературе, на что Вы, Игорь Геннадиевич, не ответили, а стали уже совсем злой и очень эффектно въебали Коже тыльной стороной правой ладони в глаз. Я, чтобы так эффектно въебали в глаз, видела только однажды - в пивной за Курским вокзалом, где мы с Кожей встречали Жопу после тюрьмы. Своему голу френду Вы сказали, что первый раз ударили человека, но я не поверила, потому что слишком уверенно у Вас это получилось. Потом Вы, Игорь Геннадиевич, хотели и мне въебать в глаз тоже,
Достоевского эта история поразила.
– Вот, Иван Сергеевич, красота спасет мир, - Достоевский вскочил, - чтобы Вы там не гавкали со своей ебаной Муму. Вы и к русской идее относитесь как к собаке; Вам кажется, что ее можно также взять за шкирку, утопить и завести новую. Вы, Иван Сергеевич, никогда в русскую идею не верили. И в Христа не верили.
– Я слишком Вас уважаю как писателя и поэтому больше не скажу ни слова, окончательно обиделся Тургенев.
– Потому что Вы, Иван Сергеевич, - блядун. Из-за Вас к нам на сайт и пишут в основном одни бляди, - Достоевский никак не мог успокоиться.
– Иван Сергеевич даже и не блядун, а сверлун, - неожиданно поддержал Достоевского Толстой, - Иван Сергеевич дыры в женских туалетах сверлит, чтобы понаблюдать, как бабы срут, а все со своей цивилизацией лезет.
– Вы, Лев Николаевич, не головой лысы, Вы душой лысы.
– Тургенев мог стерпеть грубость от Достоевского, но от Толстого уже, вероятно, не мог.
А читатели уже задавали новые вопросы.
Хотя вы ни на один вопрос и не ответили, но я все равно к вопросу о том, погибла Россия или нет. Сам я инвалид с детства, когда пьяная мама во время приступа экзистенциальной тоски прищемила мне половой член дверью и не заметила, времени у меня с тех пор свободного много, на работу и на учебу таких потому что все равно не берут, семьи у меня по той же самой причине тоже нет, вот я хожу и наблюдаю, - погибла, мол, Россия или еще, значит, не погибла. Сначала я думал, что погибла, но вот теперь после одного случая увидел, что нет. Жива Россия! Жива страна, где я встречал с мамой, пока она еще не пила и даже когда пила, рассвет и о которой столько всего интересного нам рассказали русские писатели.
И вот как я об этом узнал. Было это на Октябрьской площади, где забыли снести памятник Ленину. Там в сквере пили водку два бомжа, один из которых по внешнему виду нигде не живет и называет себя Васей, а второй по внешнему виду более приличный и все-таки иногда живет где-то в квартире. Вася был без ноги, а тот, который более приличный, жаловался на жизнь. И тогда Вася, который без ноги, рассказал ему, чтобы вселить оптимизм, случай. Однажды, а нога тогда еще была, он собрался было ночевать на помойке, потому что, известное дело, отовсюду гонят и больше негде. И вдруг видит стоящие в ряд на мусорном баке десять лицензионных видеокассет. Распечатанных, правда, но на вид совсем как новых. На следующий день, опохмелившись, Вася отнес все кассеты на Даниловский рынок мужику в видеосервис. Мужик из видеосервиса сначала доебался - откуда кассеты и что на них за фильмы, но потом взял все десять по пятнадцать рублей за штуку. Сто пятьдесят рублей за все. Все хорошо. Бывает лучше, да лучше уже некуда. И пошли они все на хуй. И ебись они все конем. И еще Вася сказал мужику из видеосервиса, что мужик кассеты все продаст и будет благодарить Васю. Так и вышло. На следующий день Вася снова был на Даниловском рынке и пришел в видеосервис, а мужик из видеосервиса налил сразу Васе стакан водки полный до краев и дал закусить помидором с витрины. А потом налил еще стакан, но уже без закуски. И это далеко не единственный удачный пример в жизни Васи. Вася хотел рассказать и другой пример тоже, но в этот момент его из сквера погнали менты.
После этого случая я поверил в Россию. Если есть еще у русского народа смелость, удаль, юмор, доброта, находчивость в самое сложное время, то, значит, Россия жива. Я даже ходил некоторое время по помойкам, надеясь найти что-то похожее, но неудачно. А вообще нам, инвалидам с детства, конечно, трудно. Много у нас проблем, и хуй кто помогает их решить. Особенно когда пьешь. А пьем мы, инвалиды с детства, естественно, постоянно.
А еще я прошу передать это доказательство, что Россия не погибла и все будет хорошо, каким-нибудь поп-звездам вроде Саши и Лолиты из кабаре-дуэт "Академия", чтобы они уже передали дальше всем остальным. Поп-звезды известнее, чем писатели, выглядят лучше, и им больше верят. Только передайте одному Саше, а Лолите не надо; она, конечно, красивее Саши и поет лучше, но с тех пор, как мне мама прищемила в детстве хуй и не заметила, я женщин боюсь не только в плане секса, но во всех других планах тоже. Вдруг Лолита мне сделает что-нибудь нехорошее, как сделала мама. Пусть Саша как человек и как артист хуже Лолиты, но все же он не женщина, поэтому передайте только ему.