Сверхдержава
Шрифт:
– Все уже позади, Коля! Все еще трясешься, боишься, что тебя пристрелят киллеры из лагеря конкурентов? Все, Коля! Теперь сила – это мы! Мы – власть! Власть, избранная народно и законно!
– И где же ваша власть?! – выкрикнул Николай. – Вы не контролируете ситуацию! Ты что, не видишь, что в стране творится? Зачем свет и воду отключили – чтобы народ вас сильнее любил? А эти идиотские экономические меры? Кто их придумал – ты? Или сам писатель уже куролесит, самодеятельностью занимается?
– Все нормально, – промурлыкал под нос Давила.
– Что нормально? Запрет хождения доллара? Закрытая граница? Мораторий на внешнеэкономические
– Народ потерпит, – уверенно сказал Давила. – Для его же блага, между прочим. Все это временно – и доллар снова разрешим, и границы откроем. А ты чего хотел? Открой сейчас границу и счета, так за три дня все деньги из страны вывезут, останемся с голой задницей.
Впереди шарахнул взрыв. Машина затормозила, завизжав тормозами. Два бронетранспортера моментально выросли по бокам, закрыли окна своими непробиваемыми телами. Солдаты повыскакивали из люков как четко действующие механизмы, помчались вперед. Взрывы, треск выстрелов.
– Хорошо работают ребята, – в голосе Давилы присутствовало торжество. – Пробьемся.
– Куда?
– На нашу базу. Там теперь все наши. В самой Москве пока еще опасно.
– Пока еще? Ты надеешься победить в этой войне? В войне со всеми, кто был у власти до тебя?
– Еще раз тебе говорю – это не война! – рявкнул Давила. – Все, кто был у власти и у кого есть башка на плечах, давно присягнули нам в верности! Ни черта ты не знаешь! Спрятался здесь, в своем сраном Верхневолжске, слушаешь брехню по зарубежному радио. Все изменилось за последнюю неделю! Мы уже договорились со всеми. Большинство людей предпочитает мир, а не перестрелку – у нас все-таки цивилизованное общество, не Афганистан какой-нибудь! Я больше тебе скажу, Коля! Мы всем нравимся! Многие клянут себя сейчас, что не поняли вовремя, какие мы хорошие ребята, и что затеяли всю эту бучу. У нас уже очередь образовалась в спецпункты – сдавать оружие, записываться в отряды народного порядка. Скоро все будет – и свет, и вода, и газ, и пирожные с кремом!
– А что же это? – Николай показал пальцем на стихающий бой впереди.
– Это так, отморозки… Их немного осталось. Уйти им некуда. Всех переловим.
– И перестреляем?
– Ну зачем ты так, Коля? – Жуков укоризненно покачал головой. – Ты что, забыл свою книгу, "Сверхдержаву"? Я обещал тебе, что мы воплотим ее в жизнь, и собираюсь сдержать свое обещание. Довольно с нас агрессии. Переловим этих бандитов и перевоспитаем. Будут работать таможенниками и милиционерами. Спокойная сила и терпение…
– Знаешь, в чем проблема? – тихо произнес Краев. – В том, что книжка моя – чистой воды фантастика! И идею насчет уничтожения агрессии я придумал, сидя в сортире. У меня был запор, и, видать, от натуги дерьмо в голову поперло. Для предвыборной компании, конечно, это подходило идеально, но в жизни такое осуществить нельзя. Может быть, из отдельного человека можно вытравить агрессию и сделать его идеально послушным, но для общества в целом это невозможно. Не существует еще такой технологии!
– Как знать, как знать… – загадочно усмехнулся Давила.
– И эта эпидемия… Что там еще за якутская лихорадка? Это что, серьезно?
– Очень серьезно. – Лицо Давилы помрачнело. – Если хочешь знать, это самая большая наша неприятность. Если мы ничего не предпримем, все население страны может вымереть за год. Это просто адская напасть,
Он открыл кейс, протянул Николаю прозрачную папку. В папке содержались цветные фотографии и листы с данными. На каждом листе стояла печать "Совершенно секретно". Люди на фотографиях лежали на кроватях, их голые тела были чудовищно раздуты, неестественно красная кожа лопалась и из трещин сочилась сукровица. Лица напоминали резиновые подушки со щелочками заплывших глаз.
– Смертность – сто процентов, – сухо сообщил Жуков. – Ни один не выживает. Заразность – тоже почти стопроцентная. Передается воздушно-капельным путем – как грипп. Вполне вероятно, что это и есть мутация какого-то простудного вируса. Это бич божий. На цифры посмотри.
Цифры были пугающими. Четверть населения маленьких городков одной из сибирских областей уже вымерла. И, что самое ужасное, появились случаи заболевания в больших городах Сибири.
– Вот так-то, – сказал Жуков. – Самое ужасное – вирулентность, в смысле, заразность. Персонал ходит в герметичных костюмах, больных свозят в особые зоны, но эпидемия все равно распространяется со страшной скоростью. Вся надежда на Эдика. Долго он копается. Быстрее надо.
– Какого Эдика?
– Эдуард Ступин. Забыл про такого? Он сейчас глава специнститута – не скажу, какого. В общем, они вакцину делают. Как только сделают, сразу начнем прививать. Все население России.
– И меня, что ли?
– А ты как думал? Тебя – в первую очередь. Твоя жизнь ценна для страны!
– Нельзя так… Непроверенная вакцина… У меня аллергия, стопроцентный отвод от всяких прививок. Я сдохну сразу. Нет, я отказываюсь.
– Эдик плохих вакцин не делает! – наставительно произнес Давила. – Куда ты денешься? Мы тебе сдохнуть не дадим!
Путь впереди, видимо, расчистили, потому что БТРы отъехали назад. Машина рванула вперед так резко, что Краев стукнулся затылком о подголовник.
– Домой! – радостно сказал Давила. – Домой едем! На базу.
ГЛАВА 9
СВЕРХДЕРЖАВА. 2008 ГОД
СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ
Рихард Шрайнер шел по ночной Москве. Улица была на удивление пустынной. Всего лишь одиннадцать часов вечера, большой проспект, лето – и вот тебе: ни веселящегося народа, ни призывных огней казино, ни разноцветных бабочек-бабеночек сомнительного поведения. Даже магазины – и те закрыты. Конечно, дисциплинированные русские уже спят – им завтра на работу. Но где же разрекламированные в туристических проспектах шикарные места отдыха для иностранцев? Иностранцы пока еще не стали такими правильными, как русские. Иностранцам нужно выпить, хорошо пожрать на ночь, проиграть положенное количество денег в рулетку, или хотя бы посидеть в баре, потрепаться с подвернувшимся под руку соотечественниками.
Раньше все так и было. Но теперь, очевидно, Москва перестала быть туристической меккой, теперь это был скорее деловой и мозговой центр России. А зоны отдыха для иностранцев перенесли далеко – в экзотическую Сибирь. В основном туда и ехали иностранные туристы, не мешали жить обычным русским своей агрессивностью и чуждым образом мыслей.
И все равно Шрайнер наслаждался. Он был счастлив тем, что идет по Москве, вдыхает удивительно вкусный ночной воздух, смотрит на русские дома, по которым так соскучился. Знакомые дома. Милые дома, милые тополя, милые клумбы с настурциями и бархотками. Боже, как он по ним соскучился…