Сверхзадача
Шрифт:
– Вот на эту тему я тебе не позволяю шутить, Дие.
– Это не мои слова.
– Не понимаю. Чьи же?
– Они принадлежат тому же автору: великому Гиллу. Откуда мне, девушке с берега лагуны, знать такие выражения?
– Все равно оскорблять коллег я тебе не позволю.
– Не мог бы ты сказать об этом ему, Гиллу? Тому, что сидит в нас и все время вмешивается. Поверь, мне самой это надоело.
– Ты не понимаешь, что играешь с огнем.
– Ну накажи меня, Мат. Я только того и жду.
– Я мог бы наказать тебя, Дие. Но боюсь, это будет слишком жестокое наказание для любого из вас.
– А ты не бойся, давай, Мат!
Величайшим наслаждением для Дие было бы увидеть,
– Ты хотела бы научиться забывать, Дие?
– негромко спросил Мат.
– Конечно, Мат. Уметь забывать хорошо!
Высказав это в запальчивости, Дие спохватилась, почувствовав какой-то подвох.
– Но ты забудешь все, Дие, - Мат перешел на шепот.
– Забудешь лагуну, берег и море, свою хижину и годы, проведенные с Гроном. Все, абсолютно все. Жизнь будет начинаться для тебя каждую новую минуту. Не останется ничего, только эти стены, "Галатея" и то, что там... За ее бортом. Ты согласна?
Он указал на место в потолке, где перед стартом висел колпак консоциатора.
– Если в тебе действительно сидит Гилл, он-то отлично поймет, о чем я говорю.
Грон напряженно вслушивался в слова Мата, но не понимал их смысла. В нем тоже сидела частичка Гилла, он чувствовал его присутствие. Но мысль о нем тотчас трансформировалась в мысль о сверхзадаче, крепло стремление достигнуть Земли во что бы то ни стало. Мат прав, а Дие лжет и притворяется. Дойдя до этой мысли, Грон струхнул, словно высказал ее вслух, но тут же взял себя в руки. Да, Дие лжет. Он был счастлив, что с помощью Гилла осмелился хотя бы думать об этом. Дие, конечно, бесподобна, но настало время ее одернуть, слишком уж задрала нос. Нельзя же допускать, чтобы женщина...
– Прекратите сейчас же!
Все обернулись в сторону двери. На пороге стоял Опэ. Из-под свежей повязки на лбу сверкали глаза, полные презрения. Мат, ударив его тогда только один раз, да и то легонько, тут же сделал перевязку. К сожалению, край массивного щитка оказался острее, чем он предполагал.
– Прекратите, спорить бессмысленно, - продолжал Опэ.
– Мы выполним сверхзадачу, другого выхода у нас просто нет. После этого...
– Нет, не после, а до!
– прервал его Эви.
– Я сказал, после, - упрямо повторил Опэ.
Дие с недоумением переводила взгляд с одного на другого.
– О чем вы? Извольте объясниться!
– О том же, что и ты, Дие, - пояснил Мат, все так же холодно и спокойно.
– Они будут выполнять сверхзадачу до тех пор, пока не выполнят ее. А уж потом меня привлекут к ответственности.
– Прекрасно, но поговорить о наших делах не мешает заранее, парировала Дие.
– Замолчи, сорока!
– Опэ взорвался не на шутку.
– Зачем болтать без умолку? Благодарю тебя, Мат, что ты не назначил меня в одну смену с этой трещоткой. Мы готовы заступить. Ты не возражаешь?
– Справишься?
– Да. Вы можете идти.
Никто не считал, сколько дней и ночей прошло с тех пор, как умер Арро. Время тянулось незаметно, сопровождая их незримо на вахте в командном салоне и так же незримо обрываясь в никуда, когда после смены они измученные валились на свои надувные матрацы в спальнях. Казалось, "Галатея" все так же висела в сетке лучей одних и тех же далеких звезд; не было ни прошлого, ни будущего, только настоящее, недвижное и застылое. Бесконечность словно просачивалась сквозь двойную обшивку корабля, сидела на корточках в углах коридоров, обволакивала мозг. Ею, бесконечностью, поселившейся в их сердцах, измеряли и думали они теперь, отдавая себе отчет в том, что уже не воля Мата, а она одна, загадочная и непостижимая, управляет кораблем и диктует распорядок дня. Только одна-единственная звезда менялась на экране наружного
В один из таких моментов их существования вне времени Эви при очередной смене вахты остановился перед Матом и, подняв на него глаза, спросил:
– Когда ты снимешь с шеи эту игрушку?
В усталом, осунувшемся лице Мата что-то дрогнуло. Он через голову снял ремень и протянул Эви инфрапистолет.
– Прошу. Можешь взять его себе. Или отдай Опэ, когда он поднимется из реакторного отсека. Если это доставит ему большее удовольствие, чем тебе...
– Мне он не нужен, Опэ тоже. Спрячь его куда-нибудь сам.
Мат покачал аппарат на руке, словно раздумывая, куда его девать, потом повесил на подлокотник кресла.
– Он не нужен уже никому, - повторил Эви и указал на желтую звезду.
– У нас теперь только один командир, вон она. Скажи, Мат, не будет преждевременным, если мы назовем ее Солнцем?
– Она носила это имя и тогда, когда еще ничем не отличалась от мириадов других. Я имею в виду, для нас.
Эви кивнул.
– Ты прав. Жаль, что я не подумал об этом раньше. Но ты помнишь, Мат, та, другая, была точно такой же. Мы выросли под ее лучами. Которое же из двух солнц настоящее? Я тоже имею в виду - для нас.
Мат промолчал.
– Настоящее, ненастоящее, - продолжал бормотать себе под нос Эви. Кажется, на этот вопрос нет ответа. И то, прежнее, от которого мы улетели, всегда было и будет настоящим. И это второе, новое, тоже! Ответь мне, Мат, лишь на один вопрос: стоило ли затевать все это?
У Мата дрогнули веки, но он продолжал молчать.
– Стоило ли? Отвечай же, Мат! Сначала умерли четыре человека; это были люди, пусть даже не столь развитые, как мы. Двоих убил ты, других двоих, еще раньше, их же соплеменник, который был пятым, а потом исчез. Как-то ты рассказывал нам об этом, помнишь? Нас было семеро. Теперь Арро мертв, а Нуа хоть и жива, но чего стоит ее жизнь? Мы остались впятером, но и наши стоят не больше. Нашими именами назовут улицы и площади, зачем это нам? Нашу лагуну, наш берег, наше море никто не сможет вернуть нам обратно. Возможно, люди Земли будут нам благодарны, но что смысла в их благодарности?
– Тогда я не очень понимаю, что ты имеешь в виду, Эви.
– Ты знаешь все, только делаешь вид, что не понимаешь. Не хочешь понимать. Стоит ли ценой двенадцати жизней доставлять на Землю те данные, которые мы везем? Чтобы там узнали, что существует еще одна планета, где поверхность, климат, атмосфера и прочие условия пригодны для человеческой жизни? Мы, наследники разума Гилла, полагаем, что обо всем этом ученые Земли, по всей вероятности, догадывались еще задолго до посылки экспедиции. Да, именно поэтому "Галатея" и прилетела к нам. Пусть Гилла и его коллег постигла неудача, лет этак через сто прилетел бы другой корабль и доставил бы на Землю все эти данные.