Свет и тьма
Шрифт:
— Тогда понятно. У тебя хороший брат.
Я скромно улыбаюсь и сажусь на диван, ожидая, когда он присоединиться выбирать музыку, что он и делает через мгновение. Создав отдельный плейлист на компьютере, мы бросаем в него выбранные песни и включаем.
— Потанцуешь со мной? — спрашивает Алекс и встаёт, протягивая мне руку.
— Э-э. Ну — это не самая лучшая идея — кивая на фиксирующую штуковину говорю я, но он только улыбается и берёт меня за руку, притягивая к себе, и вынуждая встать.
— Становись мне на ноги.
— Хочешь, чтобы я тебе все ноги отдавила?
— Не выдумывай! Я тебя приподниму, и мы потанцуем. — он поднимает меня, ставя мои ноги на свои. Мне немного неловко, но это такой приятный жест с его стороны,
Мы двигаемся в такт медленной мелодии, льющейся из ноутбука. Я положила руки ему на плечи, а он своими придерживал меня за талию. Это больше походило на топтание на месте, чем на танец, но Алекс выглядел счастливым. Когда его губы встретились с моими под конец танца, я ощутила, что этот поцелуй был самым чувствительным за всё время. Неизвестно из-за обстановки, оттого, что я стояла на его ногах или от приятного вечера. Я желала забыться точно так же, как в тот короткий момент с Джейсом, но этим только воскресила в памяти наш с ним поцелуй. Он вовсе не был похож ни на что на свете, его нельзя сравнивать с поцелуями Алекса или с моим бывшим парнем, он почему-то врезался в мои воспоминания, как нечто уникально-неповторимое. И сейчас, целуя своего парня, я не была в состоянии потерять себя, как в тот проклятый короткий миг, когда губы Джейса коснулись моих. Я поняла, что действую рефлекторно, отвечая на касания Алекса, пытаясь развеять непрошенные в очередной раз мысли, и не спеша отстранилась. Наше дыхание не успело сбиться, но взгляд Алекса поменялся — в нём мелькнуло желание. Я этого испугалась, хотя понимала, что он здоровый мужчина двадцати шести лет и вполне может меня хотеть. Жаль, что я совсем не испытывала подобного. Это казалось странным, ведь этим летом мне стукнет двадцать один год, а я никогда не придавала значению близости и не стремилась поскорее это испытать. В современном мире меня приписали бы уже к разряду ненормальных старых дев, у которых не всё в порядке. Мне это виделось в другом свете — я не встретила ещё парня, которому доверила бы полностью свои душу и тело. Если брать в расчёт моего бывшего Кевина, то здесь тоже не всё так просто. Его интересовала наука и точка. Вот кто скорее был ненормальным. Да и я теперь понимаю, что воспринимала его совсем не как парня, а скорее того, с кем иногда можно хорошо проводить время, проводя интеллектуальные беседы.
Алексу же хватало всего: привлекательности, обходительности, сексуальности. И мой мозг решил выдать самую неожиданную мысль в тот момент, когда наши глаза — зелёные и карие встретились — Алекс — не Джейс. Я тут же оступилась, соскользнув с ног Алекса и больно стукнувшись бедром об уголок столика. Он успел придержать меня за руку, чтобы совсем не свалилась на пол, пока я потирала ушибленное место.
— Ты в порядке? — поддерживая мою руку, он подвёл меня к креслу и усадил в него.
— Да. — я не знала, как прогнать испортившее весь вечер озарение, и уставилась на бедро, которое лихорадочно тёрла рукой, пытаясь унять боль. Наконец, меня попустило, и чтобы развеять неловкое молчание, выдала ещё более глупую фразу. — Думаю, картошка уже готова.
Алекс удивлённо приподнял брови, но в ответ ничего не сказал, вероятно подумал, что я хочу отвлечь внимание от своей неуклюжести. Он отправился на кухню доставать наше блюдо из духовки, а я встала и поплелась на восхитительный аромат специй.
— Пахнет вкусно. — отозвался Алекс, накладывая картофель на тарелки. — Чего хочешь выпить? Сок, воду? Может, чай?
— Я бы выпила вина. — ответив усаживаюсь на барный стул, игнорируя немой вопрос, появившийся в его глазах.
— Ну ладно. — пожимая плечами, Алекс отставляет тарелки и достаёт два бокала из застеклённого шкафчика, где красуются стаканы, рюмки и разнообразные бокалы. Всё это добро уже находилось в квартире, когда я её сняла.
Я указываю ему на шкаф, где хранится две бутылки вина, подаренные мне некогда подругами на новоселье,
— За прекрасный вечер! — произносит он и делает глоток — удивительно, ведь он никогда не пил алкоголь.
— За прекрасный вечер! — повторяю я, и тоже отпиваю. Оказывается, пригубить вина — это даже приятно. Оно такое сладкое, сливовое, тягучее, словно хороший эль, который часто описывают в романах… «Эль» — звучит голос в моих ушах, когда я снова хочу сделать глоток.
— Неплохо. — отзывается Алекс. — Ты уже пробовала нечто подобное? — он крутит бокал в руке, рассматривая его на просвет.
— Нет. Ты же знаешь — я не пью алкоголь. А ты?
— Нет. Аналогично. Я же спортсмен.
Я молча киваю, подтверждая и так известный факт, и наслаждаюсь сладковатой жидкостью. Вино не обжигает желудок, но по телу разливается приятное тепло, а натянутые, как струны нервы, успокаиваются. Мы всё время молчим, поедая наше кулинарное творение, которое, честно сказать, получилось довольно вкусным. Про телефон я забыла и не доставала его с момента, как вышла на прогулку. Даже когда он вибрировал, я увлеклась разговорами с Алексом и не смотрела кто писал. Сейчас он грозился прожечь дыру в моём кармане на платье, снова оповещая о новом сообщении. Я продолжаю игнорировать всё, что может меня отвлечь от Алекса.
Мы заканчиваем с ужином, Алекс моет тарелки и бокалы, пока я рассиживаюсь на стуле. Часы на кухне показывают десять вечера, а я кожей чувствую, что Алекс ждёт от меня малейшего намёка, чтобы остаться сегодня со мной. Молчу, наблюдая, как он ставит сушиться последний вымытый бокал. Вина мы не отпили даже двадцати процентов, и бутылка продолжала одиноко стоять на столе. Вытерев полотенцем руки, он подошёл ко мне.
— Устала?
Сейчас я могла ответить двумя способами; либо вывести наши с ним отношения на новый уровень, либо продолжать вести себя глупо. Я не стала долго думать, поэтому лениво улыбнулась, взяла его за руку и ответила.
— Да.
— Хорошо. Мы провели вместе замечательный вечер. — водя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони сказал он.
— Согласна. — коротко отвечаю, и встаю со стула.
Он улавливает намёк, внешне ничем не выдавая досады.
— Давай до завтра! Я напишу тебе утром. Отдыхай. — он целует меня в щёку и отступает.
Держась за руки, мы ступаем по гостиной, а мои внутренности сворачиваются в узел от досады. Когда мы прощаемся, я легко целую Алекса в губы, благодарю, и прикрыв дверь даю волю слезам. Проклятым слезам, которых не должно было быть, если бы я попросила его остаться и позволила себе стать счастливой с этим мужчиной. Мне становится интересно все ли девушки ведут себя так глупо, как я.
Сна ни в одном глазу, когда я яростно и резко стаскиваю с себя платье и натягиваю пижамные шорты с футболкой, а телефон швыряю на кровать. Я перестала управлять своими мыслями, в которых постоянно всплывает Джейс — его голос, его слова, его лицо, его неописуемо красивые глубокие глаза. Проблема в том, что от него не стоит ждать чего-то светлого и невообразимо милого, как я привыкла видеть в людях. От Джейса веет серым мрачным прошлым, непреодолимыми проблемами настоящего и неизвестностью будущего. Тогда какого чёрта он постоянно находится в моей голове, вытесняя всё самое благое и чистое?
Я иду в ванную, вспоминая, что нужно втереть гель в место вывиха и вынимаю его из ящика. Стаскиваю сапог и принимаюсь за дело. Чёртова память рисует Джейса, ласково касающегося моей ноги, массирующего мои ступни. Скоро справившись с задачей, я не надеваю в этот раз пластиковую фигню, и когда наступаю на пятку боль простреливает по всей ноге. Плевать! Прихрамывая иду на кухню, беру открытую бутылку вина. Я хочу впервые напиться, чтобы притупить боль в ноге и заглушить бесконечный поток мыслей о грёбанном Джейсе. Он не должен присутствовать в моём мозгу и точка!