Свидание со смертью
Шрифт:
— О, так бывало, да… Сколько раз!
— Гм, — как-то странно хмыкнул полковник Карбери и вдруг вскочил со стула. — У нас, знаете ли, тоже имеется один труп, который не дает мне покоя, — доверительно сообщил он.
— В самом деле?
— Да. Тело сейчас тут, в Аммане. Старая американка. Отправилась в Петру вместе с детьми. Путешествие тяжелое, неслыханная для этого времени года, жара, у старухи больное сердце. Поездка оказалась трудней, чем она себе представляла. Дополнительная нагрузка на сердце — и вот, нате вам — отправилась к праотцам.
— Прямо здесь, в Аммане?
— Нет, в Петре. Сюда привезли уже труп.
— О!
— Все,
— Так-так, я весь внимание. Однако — что? Полковник задумчиво почесал лысину.
— Мне почему-то кажется, — сказал он, — что с ней разделались ее собственные детки.
— Вот как! И что же наводит вас на эту мысль? Ничего конкретного полковник сказать не мог, только изложил свои соображения.
— Похоже, старушка была не сахар. Как говорится, не велика потеря. И сдается мне, что ее смерть пришлась очень кстати. Впрочем, тут трудно что-то доказать, поскольку все ее детки друг за дружку горой и, если понадобится, каждый соврет и глазом не моргнет. Нам лишние сложности тоже ни к чему, тем более — с иностранцами. Самое разумное — оставить все как есть. Собственно, тут даже не за что ухватиться. У меня когда-то был приятель — врач. Так вот, у него частенько возникали подозрения, что пациент отправился на тот свет несколько раньше времени. Он мне всегда говорил: если нет надежных зацепочек, самое лучшее — держать рот на замке. А иначе угодишь в такую трясину — и доказать ничего не сможешь, и расстанешься с репутацией приличного человека и стоящего врача. М-да, в чем-то он совершенно прав. И однако… Все нужно делать, как полагается. — Он снова поскреб лысину. — Я, знаете ли, аккуратист, не терплю разгильдяйства.
Галстук полковника Карбери съехал набок, носки приспустились, китель был весь в пятнах и далеко не нов. Но Пуаро даже не улыбнулся. Он ощущал внутреннюю собранность полковника Карбери. Он успел отметить его четкий склад ума, его уменье отбирать факты и подмечать детали.
— Да, я человек аккуратный, — повторил Карбери и как-то вяло и загадочно махнул рукой. — Я терпеть не могу всяких неясностей и неразберихи.
Пуаро понимающе кивнул.
— А врача там у них, случайно, в тот момент не оказалось? — спросил он.
— Целых два. Впрочем, один из них был болен — тяжелый приступ малярии. А второй — молодая девушка, только что со студенческой скамьи. Но, похоже, очень толковая. В факте смерти ничего необычного, по ее мнению, нет. У старухи было слабое сердце, она давно уже принимала сердечные лекарства. Стоит ли удивляться, что она вдруг окочурилась.
— В таком случае, что же вас волнует, дружище?
Голубоватые глаза полковника выражали явное беспокойство.
— Слышали вы о французе, которого зовут Теодор Жерар?
— Разумеется… В своей области он большой авторитет.
— Черт ногу сломит в этой области, — пробурчал полковник, однако в голосе его прозвучала явная уважительность. — Если вы в четыре года втюрились в приходящую уборщицу, совсем не исключено, что, дожив до тридцати восьми, вы объявите себя архиепископом Кентерберийским [58] . И что поразительно, эти ребята так все умеют разложить по полочкам, что не хочешь, да поверишь в эту белиберду. Одним словом — психоанализ.
58
Архиепископ
— Доктор Жерар крупнейший специалист в лечении глубоких неврозов, — с улыбкой согласился Пуаро. — А что он… э-э… ему кажется, что случай в Петре по его части?
Полковник решительно затряс головой:
— Нет-нет. Будь он по его части, я не стал бы ломать себе голову. И не потому, заметьте, что не верю в эти дела. Я не то чтобы не верю, просто есть такие вещи, которые я не в силах уразуметь. У меня, например, служит один бедуин, так вот, представьте, этот малый может выйти посреди пустыни из машины, пощупать рукой землю и с точностью до одной-двух миль определить, где мы находимся. Что это — колдовство? Нет. А тогда что? То, что рассказал доктор Жерар, достаточно просто. Факты, и ничего больше. Я подумал, что вам будет интересно… Кстати, вам интересно?
— Да-да, конечно.
— Вот и отлично. Тогда немедленно ему звоню и приглашаю сюда. Он сам вам все расскажет.
Когда полковник отправил своего подчиненного за доктором Жераром, Пуаро спросил:
— А что собой представляет семья покойной?
— Их фамилия Бойнтон. Двое сыновей, один женат. Супруга его весьма привлекательная женщина, умная, уравновешенная. Есть еще две дочки. Обе очень хорошенькие, каждая в своем роде. Младшая — немного нервная. Впрочем, возможно, это последствие шока.
— Бойнтоны, — повторил Пуаро. И поднял брови — Любопытно… Очень любопытно.
Карбери бросил на него вопросительный взгляд. Но поскольку Пуаро ничего больше не прибавил, полковник продолжал:
— Мамаша, судя по всему, была не подарок! Держала их в черном теле и заставляла плясать под свою дудку. И крепко наложила лапу на семейные финансы. Никто из них и пенни собственного не имел.
— Вот как! Очень интересно А есть сведения о том, как она распорядилась имуществом?
— Я навел справки… Так, вроде бы ненароком. Наследство в равных долях делится между всеми членами семьи.
— Так вы считаете, что они все замешаны? — вдруг спросил Пуаро.
— Понятия не имею. Вот отсюда и начинаются сложности. Все они внесли свою лепту в это дело, или кого-то одного осенило — я не знаю. Но возможно, все мои подозрения и гроша ломаного не стоят. Короче говоря, мне хотелось бы узнать ваше мнение. А вот и доктор Жерар.
Глава 2
Француз подошел к столу быстрым, но несуетливым шагом. Здороваясь с полковником Карбери, он с живым любопытством посмотрел на Пуаро.
— Это мой гость, мосье Эркюль Пуаро, — представил Карбери. — Мы с ним только что обсуждали ту историю в Петре.
— Ах вот как! — Пытливый взгляд доктора прошелся по всей фигуре именитого детектива. — Она вас заинтересовала?
Пуаро трагическим жестом вскинул вверх руки:
— Увы! Издержки профессии, так сказать, неодолимый азарт.
— Прекрасно вас понимаю, — улыбнулся Жерар.
— Хотите выпить? — спросил Карбери.
Он плеснул в стакан виски с содовой и поставил его возле локтя доктора Жерара. Затем вопросительно взглянул на Пуаро, но тот покачал головой. Полковник поставил графин на стол и пододвинулся поближе.