Свобода и евреи. Часть 1.
Шрифт:
Но неевреям, конечно, остаётся упрекать правительство за финансовые благодеяния, фабрично-заводскую политику и демократические эксперименты иудейского же друга Витте. Достаточно, что он открыл кагалу невиданные доселе горизонты и беспримерные «благоухания» биржевой игры, равно как и возможность по нищенским ценам завладевать всем, что сынам Иуды понравится.
Что же касается тех категорий, какие мы встречаем среди безработных, то здесь на первом плане, разумеется, стоит девиз: «руки вверх!». Уже одни его последователи, а затем их добровольные приспешники и наёмные хулиганы достаточно опасны, что государственное или общественное управление не могло решиться взять их поддержку на себя. Если «ограбные» мужики пожгли усадьбы и разогнали владельцев, то никакая земская организация их также не прокормит, да и не обязана...
Блестящим же примером другого направления «освободительной» пропаганды, созидавшей безработных, могут служить хотя бы и следующие
а) 22 августа на приём к московскому градоначальнику явилось трое лиц в качестве представителей от безработных. Принимал их помощник градоначальника H.A. Макаров. Безработные просили разрешения снова для них открыть помещения, закрытые администрацией. H.A. Макаров заявил, что администрация вообще не признаёт безработных как особое сословие или как корпорацию. Помещения же, в которых находились безработные, закрыты потому, что там были найдены прокламации, а также полиции стало известно, что в этих помещениях находили приют лица, агитировавшие против правительства. В виду этого помощник градоначальника отклонил ходатайство. («Московский Листок»).
б) По поводу покушения на ограбление 52.000 рублей у кассира ростовской таможни сообщают следующие подробности. Об этом покушении удалось узнать заранее. Писец таможни Павел Константинов условился с четырьмя своими знакомыми, что, когда кассир повезёт в казначейство более или менее крупную сумму, он уведомит их, а последние его ограбят. Полученные путём грабежа деньги должны были быть разделены между всеми участниками шайки поровну. 12-го августа в таможне образовалась довольно крупная сумма денег (свыше 52.000 руб.), которую в этот день кассир не успел сдать в казначейство, и отправка её была отложена до понедельника 14-го августа. Константинов знал об этом и сообщил своим единомышленникам, которые в ожидании выхода кассира из таможни, спрятались поблизости в засаде.
В то же время вблизи таможни расположились шесть переодетых пеших городовых и трое переодетых конных. Глава заговора – Константинов находился у одного из окон и должен был указать грабителям кассира. Когда последний, выйдя с деньгами из таможни, приблизился к Казанской улице и стал огибать здание таможни, Константинов поднёс носовой платок к носу (условный знак). В тот же момент грабители окружили кассира и направили на него револьверы. Но не прошло и нескольких секунд, как раздался громкий оклик «руки вверх!». Грабители были окружены сильно вооружёнными пешими и конными городовыми. Не видя возможности сопротивляться, все четверо немедленно отдали свои браунинги. Арестованные оказались: Егором Алексеевым, Борисом Ривкиным, Карпом Карповым и Александром Каплиным. Видя неудачу, постигшую его единомышленников, Константинов пытался скрыться, но был тут же задержан наблюдавшим за ним полицейским чиновником («Русская Земля»).
в) Неисчислимы, а иногда оригинальны и бессмысленны жертвы, приносимые русскими обывателями на алтарь Молоха революции. В с.Обмачеве, по сообщению «Киевлянина», произошёл такой случай (быть может, далеко не единичный в наших захолустьях). Казак И. Гарасько, узнав из газет, что Государственная Дума будет «раздавать» чужую землю, решил заранее избавиться от своей: всё равно дадут панской, и чем меньше будет своей, тем больше прирежут! Недолго думая, Гарасько половину своей пахоты заложил, а деньги пропил, причём, в пьяном виде, столь усердно колотил свою жену, что та сошла с ума и теперь находится на излечении в психиатрическом отделении Черниговской губернской земской больницы. Затем Гарасько продал свою усадьбу, а деньги тоже пропил, оставив свою семью — двух сыновей 19-ти и 14-ти лет и дочь 20-ти лет, без крова и куска хлеба на зиму. Дети Гарасько обратились к земскому начальнику с просьбой предложить земскому сходу избрать опекуна к оставшемуся не пропитым имуществу их отца, ополоумевшего под влиянием революционной агитации первого российского парламента...
Понимают, видно, что делается, когда в столице России — Москве «отцы города» собираются увековечить память Герценштейна!..
За указанными сортами безработных, подчас, студентов высших учебных заведений и даже гимназистов, должны быть названы агитаторы и подстрекатели всевозможных «настоев». Далее идут увлечённые или обманутые ими забастовщики и, наконец, бесчисленные жертвы революции, ни в чём не повинные, но с каждым днём всё безжалостнее обездоливаемые. Они воистину достойны сострадания, но как и чем им помочь, когда самая жизнь России останавливается, всякая деятельность замирает, работы становится всё меньше и меньше, а средства существования иссякаются вообще?!..
Следующая корреспонденция «Русской Земли» даёт местную картину, но она в той или иной мере, пригодна и для всей России:
Рига. Наблюдатель прибалтийской жизни, знающий её в течение многих лет, с грустью должен признать, что прибалтийская революция сильно изменила к худшему привычки и характер
Теперь надо решительными мерами ограничить и тушить пожарища и устранить всё то, что содействует распространению огня. Кризис балтийской революции не только не прошёл, но он затягивается и обостряется; распространяются зловещие слухи относительно возможности повторения прошлогодних зверств и «иллюминаций», и уже снова усилились революционные преступления. Значит, нельзя дольше медлить. Надо энергично работать над немедленным проведением в крае признанных неотложных реформ и тем поднять дух мирного населения, и столь же энергично преследовать революционеров, не превращая военного положения в бесконечную, дорогостоящую, но бесполезную игрушку...
Что нынешняя революция совершенно чужда благу русского народа и самих же иноплеменных населений нашего государства, это явствует уже из её непосредственных результатов. Мы испытываем беспримерные невзгоды лишь для достижения нашими врагами их собственных целей. На огромной территории идёт борьба на жизнь и смерть между интернациональным капитализмом и вековыми устоями России. Так называемые «общественные деятели» противопоставляются правительству, чего нигде не бывало. Это удостоверяется фактом, что заграничная пресса даже не в состоянии подыскать ни на одном из иностранных языков термина, который передавал бы выражение «общественный деятель», как его понимает революция. Ядовитое злорадство и массовое обеднение сопровождает варварскую диктатуру снизу. Население обширной страны заставили побить рекорд мировой злости... И, увы, даже не тигры, а гиены обесчеловечили и схоронили Россию.
В этом страшном явлении нельзя не видеть главнейшей из наших бед... А, навязав его, недруги наши вопиют теперь о «праве на труд». Кто же его признает, когда отвергается и само право на жизнь?!..
Словно из другого мира звучат проникнутые горячей любовью, задушевные строки Пушкина. Решительно не верится, что и у нас было когда-то не так, как сейчас.
«Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя! Одна в глуши лесов сосновых Давно, давно ты ждёшь меня... Ты под окном своей светлицы Горюешь, будто на часах, И медлят поминутно спицы В твоих наморщенных руках... Глядишь в забытые ворота На чёрный отдалённый путь, — Тоска, предчувствие, заботы Теснят твою всечасно грудь!»