Святая преданность
Шрифт:
Главной задачей сейчас было вымыть и утешить миссис Иствуд. Девушка взяла ножницы из корзины для шитья и разрезала перед тяжелого черного платья, и только после этого смогла снять его с женщины. Накрыв голое тело Мод простыней, она скатала платье и грязное нижнее белье в плотный шал и понесла его вниз.
Она достигла кухни как раз в тот момент, когда Смит вошел в заднюю дверь.
– Мне нужен таз воды, чтобы постирать одежду миссис Иствуд.
– Мы спалили кушетку. Брось и это в огонь. Ты не должна стирать эту дрянь.
– О, но…
Смит вырвал узел из рук Виллы и бросил
– Он думает, что он… знает все, – жалобно выла Джо Белл. Она вытирала слезы тыльной стороной руки и оставляла грязные пятна на щеках. – Я не люблю его нисколько.
Вилла нашла ведро под мойкой и, работая ручным насосом наполняла его водой.
Вы не слышали меня, мэм, – набросилась Джо Белл.
Я слышала тебя… Ты не видела мыло? Смит ответил.
– Боже правый! Где-то здесь должно быть. – Он открыл ящик и нашел коробку, содержащую бруски мыла. – Что еще тебе нужно?
– Миссис Иствуд давно не ела. Ей необходимо что-нибудь поесть. Но сначала я должна ее вымыть.
– Девчонку послать с тобой.
Вилла взглянула на Джо Белл, стоявшую возле наполненного золой ведра. Она выглядела очень несчастно.
– Нет. Я сделаю все сама. Позднее… нас ждет большая стирка.
– Есть прачечная, но Мод не пользовалась ею долгое время.
У нее ужасные боли. Есть ли на ранчо настойка опия?
– Билли обычно хранит. Сейчас он делает шины для ее ноги.
Она умрет? – Воинственно спросила Джо Белл. Нет, если я смогу ей помочь. – Вилла взяла ведро воды и пошла к двери.
Почему вы заботитесь о ней, мэм? Она не ваша тетя. Она совсем не хочет, чтобы вы оставались здесь. – Голос Джо Белл влетел в зал.
– Она человек. Я бы сделала то же самое даже для тебя, Джо Белл, – раздраженно кинула Вилла через плечо.
Мод пришла в сознание, когда Вилла мыла ее тело.
– Что… что ты делаешь? Прочь! О… мой Бог… О, Боже… – Она старалась отбросить руки Виллы.
– Шшш… Успокойтесь, миссис Иствуд. Я мою вас. С вами произошел несчастный случай, – сказала она сухо.
– Ложь! – закричала Мод. Ее лицо исказилось от боли. – Прикрой меня, черт тебя побери! Уходи!
– Нет! – твердо сказала Вилла. – Вы не можете оставаться одна, миссис Иствуд.
Как я попала сюда?
– Смит Боумен, мистер Коу и ваш племянник Чарли перенесли вас из кухни в спальню.
Нет! – задыхающийся крик вырвался из ее горла. – Нееееет. – Она хрипло зашептала. Вилла не могла разобрать слов. Женщина перекатывала голову из стороны в сторону. Затем устремила взор прямо в лицо Вилле. Глаза ее казались неестественно яркими и дикими. – Этот… этот ублюдок входил в мой дом?! Мне надо подняться. Фанни приедет… Фанни выгонит его…
– Не шевелитесь, – быстро сказала Вилла. – Мы выпрямили вашу ногу. Мистер Коу делает шины, чтобы держать ее в покое, пока не приедет врач. Вам лучше не волноваться, миссис Иствуд, вы очень больны.
– Я не… хочу проклятого убийцу… – Мод задыхалась.
– Успокойтесь. Пожалуйста, лежите тихо. Не будет сильной боли, если вы будете лежать спокойно. У мистера Коу есть опий. Лекарство поможет вам, пока не приедет доктор. Будьте благоразумны, миссис Иствуд.
– Нет! – Мод уцепилась в Виллу. – Нееееет, – она пронзительно
– Не беспокойтесь, – успокаивающе сказала Вилла. – Я буду здесь. Врач посмотрит вашу ногу и полечит бедро. Он скажет мне, как ухаживать за вами.
– Он убьет меня… – Мод начала плакать.
– Врачи дают клятву помогать людям…
– Не врач, глупая ты дура! Смит! Смит хочет… убить меня!
– Смит? Вы ошибаетесь. Он помогал перенести вас сюда, послал кого-то за врачом…
– Он убьет меня. – Мод попыталась подняться, но Вилла удержала ее.
– Не терзайте себя, миссис Иствуд. Мистер Боумен не причинит вам никакого вреда. Я могу поручиться за него своей головой.
– Но… но он убил Оливера. – Мод начала горько плакать.
Вилла изумленно смотрела на женщину. Почему она говорит такое, если это заведомо неправда?
Вилла пыталась не думать об этом. Она мыла Мод как можно осторожнее, чтобы не беспокоить ее ногу и бедро, а потом надела на старуху ночную рубашку. Благо, шкаф в спальне Мод был забит носками, чулками и нижним бельем, которое никто никогда не одевал. Вилла нашла расческу и расчесала ею волосы Мод, затем заплела их.
– Ни о чем не беспокойтесь, миссис Иствуд. Оставайтесь спокойной. Я всегда буду рядом. Никто не причинит вам вреда. Обещаю вам. У меня есть небольшой опыт по уходу за больными, миссис Иствуд. Моя мать была хорошей сиделкой, и она научила меня многому. Вам необходимо немного поесть, и потом как можно дольше отдыхать. Я знаю, у вас сильная боль, – но вы ведь чувствуете себя лучше после купания?
Было трудно оценить реакцию Мод. Вилла так и не поняла, как отнеслась женщина к тому, что для нее сделано. После бури плача, она лежала безвольно, как тряпка. Глаза были закрыты. Она продолжала тяжело дышать.
Вилла потащила ведро с водой в уборную. Она размышляла, можно ли вылить воду прямо в туалет, но решила не делать этого, потому что уборная выглядела так, будто ею не пользовались тысячу лет.
Девушка спустилась вниз и, достигнув кухни, остановилась незамеченной на пороге. Смит чистил изнутри железную сковороду. Вода на плитке кипела. Лохань для мытья посуды была принесена и поставлена на два облицованных кухонных стула. Она была наполнена мыльной водой и забита грязными тарелками. Джо Белл, с руками по локоть в воде, мыла посуду и перекладывала ее в другую лохань с горячей водой. Глаза девушки напухли от слез, она сопела и часто всхлипывала.
– Перестань хныкать и ошпаривай посуду, черт побери! От тебя больше шума, чем от умирающего теленка. – Строгий тон в голосе Смита не оставлял места для возражений.
Вилла была уверена, что ни один мужчина раньше не разговаривал с Джо Белл в таком тоне. И маленькой кокетке трудно было смириться с тем фактом, что она не очаровала Смита так же, как очаровывала других мужчин.
Теперь кухня выглядела чисто и опрятно, как и должно выглядеть место, где готовят пищу. Шкафчик был чисто вымыт, а его дверки и ящички – открыты и высыхали. Стол, стулья и даже плита вычищены, паутины сметены со стен и потолка. Пол был еще сырым от мыльной воды. Вонючий неприятный запах заменен запахом сырого дерева и сильного щелочного мыла.