Сын парижанина
Шрифт:
— Вот это да! — восхитился Тотор, хрустя сухарем.
— Великолепно! — подтвердил янки, обкусывая пластину мяса.
— Глоток виски, и наши бедные желудки совсем придут в порядок.
Лошади внезапно остановились и шарахнулись в сторону.
Занятые разговором и едой всадники ничего не заметили, как вдруг Тотор вскрикнул:
— Что это такое?
На тропе, по которой шли лошади, лежало что-то отливавшее металлическим, сероватым блеском.
— Надо взглянуть, — сказал Тотор, соскакивая на землю и передавая свой повод Мериносу.
Парижанин поднял большое
— Мне кажется, это одно из корытец, в которых золотоискатели промывают золотоносную почву. Но вот странность!
— А что?
— Тут слова. Похоже, что царапали ножом.
— Прочти.
— Трудно, — заметил Тотор, — буквы неразборчивы. Погоди-ка… ах, вижу: «Жертвы бушрейнджеров… грозит смерть… Помогите несчастным…» Все, больше не могу разобрать.
— Что это за бушрейнджеры?.. Ты знаешь что-нибудь о них, Тотор?
— Да, понаслышке. Отец в бытность свою в Австралии имел дело с этим обществом…
— Обществом?
— Да! Союз что надо! Эти австралийские бушрейнджеры — разбойники, бродяги, которые обирают население буша.
— Так вот к какому союзу хотели причислить нас во что бы то ни стало мистер Пять и мистер Шесть?
— Именно!
— Послушай-ка, — сказал Меринос. — Может быть, буквы «Б. Р.», вырезанные над повешенным, — сокращение слова «бушрейнджеры»?
— И вместе со звездой составляют знак, эмблему этого собрания негодяев? Думаю, ты прав. Но довольно, не могу же я вечно торчать здесь с этим блюдом! Пусть себе лежит, где лежало, а я сяду в седло. Рысью, марш!
Заинтригованные надписью, слегка обеспокоенные, друзья снова пустились вперед. И теперь уже не останавливались до самого заката.
— Слушай, я больше не могу, — сказал наконец Меринос. — И лошади спотыкаются на каждом шагу, давай остановимся.
Всадники подъехали к лесу, который давно синел на горизонте.
— Вероятно, мы отмахали громадное расстояние, — заметил Тотор. — Пора дать отдых скакунам, да и сами поужинаем, поспим.
К седлам были привязаны ремни. Воспользовавшись ими, молодые люди стреножили лошадей. Затем расседлали их и пустили пастись.
Почву покрывал толстый ковер «синей травы», которую тотчас же принялись жадно поедать животные. А их новые хозяева устроились у подножия гигантского дерева и с наслаждением растянулись на траве.
Меринос снял обувь и с удовольствием заметил, что несмотря на отсутствие лечения, а может быть, именно поэтому, его ногам не стало хуже.
Ужинать раздумали: усталость и недавние переживания лишили молодых людей аппетита. Седла — под головы, карабины — подле себя, и вот они уже крепко спят…
Разбудило их ржание. Это кони, наевшись и отдохнув, устроили побудку. Переминаясь на спутанных ногах, они удивленно рассматривали бледнолицых в полицейских мундирах, заменивших их черных хозяев.
Тотор и Меринос открыли глаза, зевнули, потянулись и замерли от изумления.
Повсюду, насколько хватало глаз, стояли сухие деревья; большие и поменьше, но все сухие до единого!
Рядом со скрюченными и зачахшими mullees возвышались башнеобразные красные эвкалипты,
Нигде ни листа, ни цветка, ни почки. Лес-кладбище, населенный призраками деревьев-скелетов! В ветвях стояла могильная тишина. Веселые, шумные, пестрые попугаи давно покинули этот кошмарный лес.
Только синяя трава, которую так ценят отважные австралийские пастухи, изо дня в день бороздящие здешние просторы и понемногу заселяющие их, разрослась тут изобильно и беспорядочно.
Молодые люди, недоумевая, смотрели на лесную пустыню, ограждавшую, как стеной, пустыню песчаную. Еще больше поразило их, что характер растительности изменился так быстро, без всякого перехода — уже метров через сто, рядом с этой пустошью возвышался великолепный лес.
Они еще не успели обсудить это действительно странное явление, как Меринос вдруг подскочил, будто на него напал целый отряд гигантских муравьев-солдат.
— Невероятно!.. Уж не померещилось ли мне? Посмотри, посмотри же! — кричал он, указывая пальцем.
— Что там еще? — спросил Тотор.
Он поднял голову и увидел знак, глубоко вырезанный на чудовищно большом стволе того красного эвкалипта, под которым они спали: таинственные буквы «Б. Р.», на этот раз очень большие, а также пятиконечную звезду.
— Поразительно, — сказал парижанин, комически разводя руками. — Да, изумительно! Мы, можно сказать, в лесу спящей красавицы, где нет ни души. И вдруг — опять эта азбука? И здесь, и вон там — все те же «Б. Р.»! Смотри, еще и еще.
Действительно, повсюду на самых больших деревьях были вырезаны огромные таинственные символы бушрейнджеров, то ли как условный знак вблизи тропы, то ли как запрет заходить в лес.
По крайней мере, так предположил Тотор.
— Удивительно, — проговорил он, — позади нас честные люди, которые вешают за шеи нарушителей закона. Впереди — разбойники, которые вешают за ноги тех, кто нарушает их правила. Случай сложный, и я задаюсь вопросом, что же нам делать?
— Поедем вперед, — сразу предложил Меринос, — разбойники еще не собирались отрезать мне голову… С ними будет легче сговориться.
Тотор пожал плечами.
— Пусть так! — сказал он и, как человек, который никогда не отступает от принятого решения, стал седлать и взнуздывать лошадей. Это было нелегкое дело: белая кожа все еще пугала животных. Только через час молодые люди вскочили в седла и пустили коней крупной рысью.
Они двигались между деревьями-призраками, завороженные нерушимой тишиной смерти, под палящими лучами солнца, которое обращает в уголь иссохшие деревья и еще более выделяет синеватую окраску прерий [89] .
89
Прерия — обширное равнинное степное пространство умеренной климатической области Северной Америки (термин относится только к этому региону).