Танец отражений
Шрифт:
— И… ищите Майлза как следует!
— О, да, — выдохнул он.
— Тогда я поеду. — Голос ее был тих, лицо бледно.
— Благодарю тебя, — негромко отозвался Иллиан. — Мой скоростной курьер окажется в твоем распоряжении, как только ты будешь готова отбыть. — Его взгляд неохотно упал на Марка. Он избегал на него глядеть всю вторую половину беседы. — Сколько личных охранников тебе нужно? — спросил он Ботари-Джезек. — Я четко дам им понять, что они находятся под твоим командованием вплоть до того момента, пока вы не окажетесь в безопасности в доме графа.
— Я бы не хотела ни одного, но, думаю, иногда мне нужно будет
Итак, его официально сделали пленником барраярского имперского правительства, подумал Марк. «Приехали.»
Ботари-Джезек поднялась и махнула Марку вставать. — Пошли. Я хочу забрать с «Сапсана» кое-какие личные вещи. Сообщить моему старпому, что он принимает командование. И объяснить солдатам насчет казарменного положения. Тридцать минут.
— Хорошо. Капитан Куинн — пожалуйста, останьтесь.
— Есть, сэр.
Иллиан встал проводить Ботари-Джезек до двери. — Скажи Эйрелу с Корделией… — начал он и замолк. Время тянулось.
— Скажу, — тихо ответила Ботари-Джезек. Иллиан безмолвно кивнул.
Запертая дверь с шипением открылась перед широко шагающей Ботари-Джезек. Она даже не оглянулась посмотреть, идет ли за ней Марк. Ему приходилось через каждые пять шагов переходить на бег, чтобы за ней поспеть.
Каюта на борту скоростного курьера СБ оказалась еще даже более крошечной и похожей на тюремную камеру, чем там, что он занимал на «Сапсане». Ботари-Джезек заперла его и оставила одного. Здесь не было даже отмечающего время устройства и хоть какого-то контакта с людьми, трижды в день приносившими ему еду: в каюте была своя собственная компьютеризированная линия доставки, соединенная пневмопроводом с каким-то центральным хранилищем. Он отдался навязчивому перееданию, не вполне понимая, зачем оно ему и что с ним делает, — кроме того, что оно было странной смесью утешения и самоистязания. Но смерть от избытка веса потребует годы, а у него всего пять дней.
В последний день его тело избрало другую стратегию, и он у него началась сильная рвота. Марк ухитрился хранить этот факт в секрете вплоть до снижения пассажирской шлюпки, когда его состояние по ошибке принял за укачивание и болезнь невесомости неожиданно сердобольный охранник СБ — явно страдавший сам от этого небольшого недуга. Охранник быстро и добродушно налепил ему на шею противорвотный пластырь из настенной аптечки.
Пластырь обладал еще и успокаивающим действием. Сердцебиение Марка замедлилось и оставалось таковым до самого приземления и пересадки в лимузин с наглухо закрытыми дверьми. Охранник и шофер сели вперед, а Марк уселся в заднем отделении машины напротив Ботари-Джезек. Начался последний этап этого кошмарного путешествия — из военного космопорта за пределами столицы в самое сердце Форбарр-Султаны. Центра Барраярской Империи.
Лишь когда у него началось нечто вроде приступа астмы, Ботари-Джезек подняла глаза, заметила это и вышла из своей мрачной сосредоточенности.
— Черт, что это с тобой? — Она склонилась вперед и проверила его бешено скачущий пульс. Марк весь был покрыт холодным потом.
— Меня тошнит, — просипел он, и в ответ на ее раздраженный взгляд — «Это я и сама могу догадаться!» — признался: — Страшно. — Он считал, что под огнем бхарапутрян перепугался так, что сильнее человек просто не может, но тот раз не шел ни в какое сравнение с этим медленным, поглощающим ужасом; с долгой, удушающей безвыходностью назначенного ему жребия.
— Чего
— Капитан, они меня убьют!
— Кто? Лорд Эйрел и леди Корделия? Вряд ли. Если по какой-либо причине нам не удастся вернуть Майлза, ты можешь стать следующим графом Форкосиганом. Разумеется, как ты и планировал.
В этот момент Марк наконец утолил свое давнее любопытство. Когда он потерял сознание, дыхание, разумеется, восстановилось автоматически. Он сморгнул черную пелену, и пресек встревоженные попытки Ботари-Джезек распустить его одежду и проверить, не заглотал ли собственный язык. У нее в кармане была пара противорвотных пластырей из аптечки катера, как раз на этот случай, и сейчас она неуверенно держала один из них в руке. Марк торопливо замахал рукой, и она приклеила пластырь. Помогло.
— Ты кем их считаешь? — вопросила она гневно, когда дыхание Марка стало поровней.
— Не знаю. Но они обязательно должны быть чертовски на меня злы.
Хуже всего было то, что он знал: не было необходимости доводить до такого. Теоретически в любой момент до разгрома на Единении Джексона он мог явиться прямо сюда и сказать «Привет!» Но он хотел встретиться с Барраяром на своих условиях. Все равно, что штурмовать небеса. Его попытка сделать как лучше привела к тому, что стало бесконечно хуже.
Ботари-Джезек откинулась на сидении и разглядывала его с медленно растущим потрясением. — Ты что, вправду перепуган до смерти? — произнесла она, словно откровение, отчего ему захотелось взвыть. — Марк, лорд Эйрел и леди Корделия истолкуют все сомнения в твою пользу. Я знаю. Но ты должен выполнить свою часть уговора.
— А в чем она состоит?
— Я… не знаю, — призналась она.
— Спасибо. Уж ты мне помогла…
Вот они и на месте. Машина миновала ворота и въехала в узкую полоску зелени возле огромного каменного особняка. Марк решил, что именно архитектура Периода Изоляции, до-электрической эпохи, придавала ему такой легендарный вид. Подобные же здания, виденные им в Лондоне, датировались более чем тысячью лет, а этой громадине было всего лишь полтора столетия. Особняк Форкосиганов.
Колпак поднялся, и он выбрался из лимузина вслед за Ботари-Джезек. На этот раз она его подождала. А затем крепко стиснула его руку выше локтя, то ли беспокоясь, что он лишится чувств, то ли боясь, что он может удрать. С ласкового солнышка они зашли в холодный полумрак большого, выложенного черным и белым камнем вестибюля, самой примечательной деталью которого была широкая винтовая лестница. Сколько раз Майлз переступал этот порог?
Ботари-Джезек показалась ему прислужницей какой-то злого эльфа, укравшего их дорогого Майлза и оставившего вместо него толстенького, мертвенно-бледного подменыша. Он подавил истерическое хихиканье, когда некий язвительный насмешник где-то в глубине его черепа завопил: «Эй, мама, папа, вот я и дома!..» Конечно же, злобным эльфом был он сам.
Глава 12
В вестибюле их встретило двое слуг в коричневой с серебром ливрее Форкосиганов. В домах высших форов даже прислуга изображала из себя солдат. Один из них указал Ботари-Джезек куда-то направо. Марк был готов разрыдаться. Она относилась к нему с презрением, но, по крайней мере, была кем-то знакомым. Лишенный всяческой поддержки и ощущая себя еще более одиноким, чем в темноте запертой каюты, он повернулся и пошел вслед за вторым слугой налево по коридору со сводчатым потолком и через двустворчатую дверь.