Танец в живописной технике
Шрифт:
— Леа, ты что? — подскочил он, едва выдавил поршень шприца. — Что такое? Так больно?!
Подпрыгнула следом, рывком натягивая штаны и ретировалась в ванную. Сколько я не рыдала — не помню. Год? Три?
— Леа!!! — содрогнулась дверь под сильными ударами. — Что случилось?!
— Ничего!!! — проревела я.
И сразу поняла, как была не права! Дверь дернулась в последний раз и осталась в руках моего соседа — «не-киборга». Но на этом он не остановился. Схватил меня и потащил в комнату.
— Пусти! Что ты делаешь?! — пыталась тормозить ногами,
Он уложил меня спиной на кровать и сел сверху.
— Пусти!!! — рванулась, но он тут же прижал мои руки.
— Где больно?!!! — прорычал в лицо.
— ВЕЗДЕ!!! — вскричала, отчаянно дергаясь.
— ГДЕ ИМЕННО?!! — заорал он в ответ.
Резко выдохнула и затихла, уставившись в потолок.
— Если я попрошу, ты уберешься из моей жизни? — прошептала безразлично.
Дэйран скользнул по моему лицу обжигающим холодным взглядом, молча поднялся и двинулся в сторону двери. Что-то глухо стукнулось о дверцу утилизатора (скорее всего, шприц), послышался шорох одежды.
— Вррр? — вопросительно взвыл Джиджи. Наши боевые действия перепугали медузу не на шутку.
Громко хлопнула входная дверь, потом последовали удаляющиеся шаги и шарканье механизма лифта.
Я скрутилась на кровати, обняв себя руками. И расплакалась…
Поднялась с кровати, когда за окном уже начало темнеть. Мне не было дела до внешнего мира. В кои-то веки я ушла в себя… Картина не радовала.
Есть такой прием для создания уникального цвета — нейтрализация. Когда накладываешь один красивый цвет на другой, смешиваешь и получаешь нечто. Я думала, что моя жизнь — результат вот этого самого приема. Да, цвета были странные, но по-своему красивые. Необычные, так точно.
Я ошибалась. Я думала, что у меня все нормально. Что я контролирую свою жизнь. Да, она — не предел мечтаний, но в ней я свободна и честна перед собой. И в ней я радовалась своей принципиальности и тому, как умела отстаивать свои убеждения. Мне казалось, что я использую четко выверенную палитру цветов. Иногда все смазывалось, но я художник, и это не смертельно. А на самом деле получилось черт-те что! Все смешалось внутри… Не было ни композиции, ни концепции… Я врала себе!
Вытащила медузу и обняла себя руками вместе с ней. Джиджи вопросительно "квакнул", но смиренно принял ситуацию, настороженно распластавшись на моем запястье. Вместе мы сидели на подоконнике до полной темноты. Город переливался огнями, передразнивая звездное небо. Фальшиво… но так тепло и уютно.
Телефон разрывался весь день.
А я даже не знала номер Дэйрана. Позвонила бы, извинилась…
Шумно втянула воздух и откинула голову назад. Сейчас больше всего на свете хотелось, чтобы он вернулся. Зажмурилась, падая в кромешную тьму. Как он это делал?! Четыре года назад моя жизнь перевернулась с ног на голову после встречи с ним. И сейчас все повторилось! Он являлся, чтобы молча дать понять, как все неправильно! Все — фальшь! Темнота перед глазами пошла радужными кругами от моих усилий, а голова заболела. Не знаю, чем бы кончилось мое самобичевание, если бы ко мне
Резко встала в сопровождении возмущенного визга медузы и включила свет в комнате. Мобильный сообщил, что меня искал босс — весь день, и Крист — весь вечер. Выслушала ругань первого, размеренно хрустя холодной спаржей, и чуть не подавилась, когда услышала предложение вернуться на следующих выходных.
— Только чтобы без этого, — достиг апогея Тьен в своем монологе, — "телохранителя"!
— Он уволен, — отозвалась бесцветно и повесила трубку.
Кристу перезванивать настроения не было, но я понимала, что если не сделаю этого, он примчится. А если вернется Дэйран, это кончится плохо.
Перезвонила… Наврала, что спала весь день. А также, что чувствовала себя прекрасно. Он долго молчал, пытаясь найти повод побыть со мной на связи подольше. Я это чувствовала также ясно, как и то болото, в которое загнала его. Холодное, вязкое болото привязанности ко мне. И мы замерзали в нем оба, не в силах согреть друг друга…
— Ты не работала сегодня? — наконец спросил он.
— Нет, конечно.
— Ты подумала о моем предложении, Леа?
Тяжело вздохнула. «Да».
— Нет еще. Я позвоню тебе, хорошо? Есть хочу… и… укол надо сделать… — выкрутилась я.
— Ты сама себе делаешь уколы? — удивился Крист.
— Ну да, что тут сложного?
Действительно, что могло быть сложного в том, чтобы загнать себе иглу в мышцу? Все равно же, куда колоть? Можно и в ногу…
Я крутила шприц уже пол вечера, все не решаясь применить его по назначению. Подхватила его в очередной раз со стола и пошла искать поддержки у Джиджи. Медуза укоризненно воззрилась на меня, перевела взгляд на орудие в моей руке и сползла обратно в амниотическую жидкость.
— Ну конечно, кто же заменит твоего обожаемого «не-киборга» в таком сложном деле? — закатила я глаза. — Я и сама могу!
«Что я делаю? — взвыла мысленно. — Только и осталось, что доказывать медузе свое превосходство!»
Стянула демонстративно штаны, протерла участок кожи на бедре салфеткой со спиртом и… передумала. Все же не зря уколы кололись в заднюю часть этого самого бедра!
Джиджи оживился, когда я повернулась к нему предполагаемым местом терапии, и начал смешно крутить головой, следя за моими действиями.
— Как думаешь, — куда? Куда уже кололи? — размышляла я вслух, различая следы от прежних инъекций. Вообще рассматривать себя сзади было очень неудобно. — Или куда-то в другое место?
— Врр! — авторитетно заключил Джиджи.
— Вот и я думаю, что «врр» полный, — протерла избранный участок кожи. — Только он не вернется уже. Поэтому колоть придется мне.
Я еще с минуту целилась, не решаясь на последний удар. Зато теперь точно знала, что покончить с собой у меня ни за что не получится. Потирая ягодицу, прошаркала в мастерскую, включила свет… Странное ощущение накатило волной: руки опускались от бессилия что-либо изменить, а сердце рвалось наружу в каком-то нестерпимом порыве вдохновения.