Тайный сыск царя Гороха. Компиляция
Шрифт:
– Думаете, он знает, как вернуть её обратно? То есть даст ей выйти, уничтожить милицию, разгромить страну, а потом явится народу как новый царь-освободитель?
Бабка грустно кивнула. Я вытер пот со лба…
– Еремеев с ребятами наверняка уже засыпали проход свежей солью. Жена гражданина Бессмертного никак не сможет…
– Сможет, – обрезала Яга и чуть мягче продолжила: – Ты о трещине-то на гробе забыл? Так вот, ещё до закату через ту трещинку малую она весь гроб разворотит. Близнецы безвольные силой не обижены, они ей в пять минут проход от новой соли расчистят. А там уж не нам Карге поперёк пути вставать, но тока нам на том месте головы сложить…
–
– И впрямь, чего это я столь заунывственно? Ты ж у нас всему начальник, батюшка сыскной воевода! Командуй давай, а мы исполнять будем…
– Ну тогда собирайте всех – идём на Каргу!
Наша опытнейшая оперативница бодренько вскочила на ноги, хлопнула в ладоши и, стянув с головы цветной праздничный платочек, повязала взамен его чёрный. Но как повязала… Лихо, уверенно, узлом назад, на пиратский манер! Отчаянная старуха на костяной ноге была готова ко всему, а если и собиралась встретить смерть, то не иначе как уделав безносую помелом по зубам, да ещё и обозвав антисемиткой! Логики в этом никакой, но именно так в своё время Шмулинсон обхамил бабулю, а ей словечко запомнилось…
– А мне пока надо с глазу на глаз побеседовать с задержанным.
– И то верно, – хищно улыбнулась Яга. – Поговорить надобно, да тока меня из горницы не гони. Я нонче мирная, небось всего не обкусаю…
По моему кивку в окошко Маняша быстро высвободила корову и, легко скрутив воспрянувшего было австрияка, практически на вытянутых руках внесла его в избу. У задержанного хватило ума не лезть в открытую драку, думаю, после дела об отстреле невест у него есть некий кармический долг перед женщинами, и они это чувствуют.
– Вот злодей преступный. – Кузнецова дочка сурово плюхнула Борра на скамью напротив нашего стола. – Руку ему сразу заломать за стрельбу несанкционированную али после допросу?
– Митькина школа, – переглянулись мы с бабулей. – Спасибо, Манечка, подожди в сенях. Да, придут наши, пусть ждут, к нам никого не пускай.
– А с энтим баловником ещё папенька мой хотел насчёт выстрелов перебеседовать…
– Не проблема, – охотно согласился я, отметив мгновенную бледность австрийца. Судя по всему, он знал кузнеца и догадывался, чего от него ожидать за «баловство»…
Довольная девица вымелась вон, а мы уставились на задержанного. Молчаливый поединок взглядов длился минуты две и не окончился ничем. В том смысле, что раскаяния или стыда мы у пленника не отметили. Более того…
– Как гражданин суверенного государства я требую немедленно доставить меня в столицу, предоставить адвоката и настаиваю на передаче функций обвинения европейскому суду. Например, в Гааге…
– Ещё что-нибудь? – Я произвёл соответствующую запись, развернув на столе планшетку. Алекс Борр сделал неправильные выводы, устроился повальяжнее, закинув ногу на ногу, и продолжил:
– Мы с вами оба профессионалы, не так ли? А значит, понимаем, что эпоха дремучего русского варварства отходит в прошлое. Что бы я ни сделал в этой глухой провинции, это уже невозможно скрыть от вашего прогрессивного царя. Вы не имеете права держать меня здесь, применять пытки, запугивать вашей страшной сибирской каторгой. Более того, в ваших интересах (как и в интересах всей вашей страны!) сделать суд надо мной достоянием международного сообщества. Надеюсь, что доказательная база подготовлена вашим отделением на серьёзном уровне?
– Никитушка, – тихо подала голос Яга, – а ить и впрямь с протоколами
– Логично, – ровно подтвердил я и попросил: – Превратите его во что-нибудь, пожалуйста.
И у австрийца, и у нашей эксперт-криминалистки одинаково округлились глаза. Пришлось пояснить:
– Гражданин Борр прав, он – иностранец, у нас запрещены пытки, ему положен адвокат, и с доказательствами ещё много бумажной возни. Превратите его в полено, временно, пусть полежит до суда. Тока предупредите домового, чтоб не брал его из поленницы. Хотя-а…
– Вы не… не посмеете! Я буду жалова… а-а-а-а! – Под пристальным взглядом Яги левая нога орущего преступника начала быстро превращаться в неструганую берёзовую чурку.
– На вашем месте я бы поспешил оформить явку с повинной. Бабушка, он успеет написать?
– Поздно! – сделала злое лицо наша добрейшей души сотрудница. – И ты, участковый, не лезь, он в меня стрелял? Стрелял! Теперича и я из него лучины нащиплю… А то, что останется, пущай в суде свою безвинность доказывает.
– Но при восстановлении он может лишиться каких-то частей тела! – продолжал настаивать я, стараясь перекрыть истошный визг мерзавца. Бабка в ответ лишь пожала плечиком:
– Ну, уха не будет али пальца одного… второго… третьего. И без того жить можно! А ежели чего иного недосчитается, так ему в тюрьме европейской небось тоже не детишек плодить…
Как вы понимаете, Алекс Борр давал признательные показания уже на второй минуте. Причём так резво, что я едва успевал записывать. Большую часть мы знали и сами, но кое-какие моменты он нам прояснил. Первое и главное – никакого особого договора с Каргой у него не было. Всё, что нам плёл на эту тему Кощей, оказалось ложью! Весь план возвращения к жизни бывшей супруги был продуман и инспирирован именно гражданином Бессмертным. Он лично нанял Борра, дал ему все указания, распределил роли и дёргал за ниточки, беспечно устроившись у себя на Лысой горе. Австриец, в недалёкой жажде мести, бегал по его указке, нанимал братьев Бурьяновых, стращал Шмулинсона, стрелял в нас, но сам даже не представлял, кого именно он намерен выпустить в мир. Когда близнецы пропали, Борр, скрывавшийся в подвале их же избы, запаниковал, но ворон, регулярно навещавший его, убедил, что бояться нечего, Хозяин контролирует ситуацию. В этом смысле Кощей успешно провёл нас всех…
– Это были мои чистосердечные признания! Вы обещали! Вы…
– Расколдуйте его, – отложив карандаш, попросил я. Бабка сделала кислую мину. – Он пойдёт с нами на Проклятую гору. Пусть хоть посмотрит напоследок, подо что подписывался.
– А может, всё ж таки в полено? Бросили в телегу, оно ить хлеба не просит. А энтот ещё с побегом чего удумает… Нет? Ну дык давай хоть ногу деревянную ему покудова оставим! Не всё мне одной на своей костяной скрипеть.
В целом на общие сборы всей опергруппы расширенного состава ушло ещё около часа. Сияющий Митька заявился с мамой, а гордая Марфа Петровна держала за шиворот поникшего дьяка. Сам гражданин Груздев скорбно признал, что шёл к нам сдаваться с повинной, ибо в боярском доме ему более не житье – там теперь нечисть балует! Я его даже слушать не стал, указал место в строю и, усадив Ягу в телегу, приказал выдвигаться навстречу Еремееву. Единственно кота оставили дома. Васька брыкался, но бабка не хотела им рисковать.