Тень на обороте
Шрифт:
Я промолчал, стискивая понадежнее амулет. Он источал боль непрерывно — тягучую, ноющую. Не так, чтобы невыносимо, но выматывающе.
— Я имел ввиду, — упрямо гнул свое Эввар, — что в лес Кассий в одиночку не пошел бы, а вот к тем строениям вполне мог спуститься… из любопытства. Я бы так и сделал.
Экое извращенное у человека любопытство, мысленно простонал я.
— Я только взгляну — и сразу назад!
Малич тяжко и выразительно вздохнул.
У обочины дороги лежал гигантский скелет. Если поднять его вертикально — высотой, наверное, в три человеческих роста. Потемневшие
— Это убр, — Эввар облизнул нервно губы. — Они служили охранниками у Оборотней. Говорят, их выращивали из обычных детей, только на изнанке… Магия на них не действует.
— Ты слишком много знаешь об Оборотнях, — заметил я не без злости.
— Я читал, — Эввар заморгал простодушно.
Убра мы обогнули по дуге.
По мере приближения странные сооружения становились еще страннее, выпячивая изгибы сложносоставных каменных же колес, выгнутых перекрытий, выкрученных под немыслимым углом надстроек. Стало темнее, но не от того, что солнце село, а потому что все здесь было подернуто мелкой, черной рябью, будто в воздухе непрерывно танцевали мельчайшие пылинки пепла. Хотя на самом деле трепетала сама реальность…
— Не надо туда ходить, — я сбавил шаг.
Малич тоже остановился. Эввар ничего не заметил, поглощенный собственными мыслями, и устремился к постройкам в одиночку.
— Эввар!
— Я быстро! — он даже не оглянулся. — Только посмотрю и сразу назад…
От тянущей боли, излучаемой амулетом, хотелось выть. Казалось, что на груди сидит паук, вцепившийся в ребра крючьями лап и уже впрыснувший в сердце холодный яд. Я с силой потянул за цепь, поддавшись мгновенному приступу безумия, но лишь рассадил шею.
Время шло, Эввар не появлялся.
— Пора ух-ходить, — через силу выдохнул я, когда ожидание превратилось в настоящую муку.
Малич упрямо насупился:
— Мы не оставим его здесь.
— Тогда идите за ним и вытаскивайте за шиворот! — раздраженно буркнул я.
После недолгого колебания Малич все же двинулся к строению из черных камней, к проему, заменяющему дверь. Я опустился наземь. Ноги не держали. Ощущение беззвучного, душераздирающего вопля, которым был напоен здешний воздух, вывязывало из нервной системы причудливые узлы.
Минуты растягивались в мучительные часы. Да где же они?!!
Ага, идут… Наконец-то.
Из отверстия в накренившейся стене появились Эввар, затем Малич и двинулись прямиком ко мне. Нас разделяло едва ли десятка два шагов, но мне почудилось, что они идут и идут, преодолевая бесконечно растягивающееся расстояние. И хотелось, чтобы они так и не дошли, потому что лица у них были… Страшные.
Я буквально за шиворот поднял себя на ноги. Выпрямился. И наблюдал за их приближением со все возрастающим мрачным упорством. Не стану оправдываться и твердить, что я не при чем! Вы с самого начала знали, с кем имеете дело. Вы все знаете, кем были мои предки и что представляю
А потом Малич как-то рывком оказался рядом. Лицом к лицу. И снова на белой, до синевы физиономии неистово полыхали глаза. Горелку он себе завел в черепе, что ли?
— Юги!.. — прошипел Малич, выплевывая ненавистное имя, словно утыканное ядовитыми иглами.
Я почувствовал, как мои собственные скулы леденеют. Только не отворачиваться!.. Тугая ярость зародилась внутри, закручивая в единое целое боль, усталость, гнев, вину, жалость…
— Осторожно! — вдруг где-то на пределе слышимости раздалось полное ужаса восклицание Эввара.
Взгляд Малича скользнул мимо меня, назад и вверх. Смрадная, густая волна накатила из-за плеч. Завоняло развороченной землей и падалью. Следом пришли звуки — тягучие, шуршащие, утробно ворчащие.
Я только начал поворачивать голову, как Малич оттолкнул меня в сторону, одновременно выхватывая меч из заплечных ножен. Сверкнула сталь, отражая солнце… Величественно и бесполезно.
Над Маличем навис убр. До последнего момента убр, похоже, дремал под землей, притворяясь заросшим травой холмиком, но теперь влажная, черная земля скатывалась с косматой шерсти. Тварь была раза в два выше Малича, широка в кости, как медведь, и грузна. Она занесла обе длинные передние лапы (руки!), заканчивающееся желтоватыми, острыми и прямыми когтями.
И ударила.
Убр целился насадить жертву на когти, но промахнулся. Увесистая лапа буквально смяла ребра Малича. Брызнула кровь. Воин всадил меч в свалявшуюся шерсть твари, похоже, уже не разбирая, что делает. Я, скорее повинуясь инстинкту, швырнул накопленную ярость в багровые, круглые глаза чудовища. Одновременно в него ударила зеленая молния.
Амулет взбесился. Теряя сознание, я еще успел увидеть, как убр покачнулся, вскидывая лапы к голове, а зеленая молния расплескалась о его шкуру, безобидная, как струйка воды. Зато, казалось, безнадежно выведенный из строя Малич, упрямо поднимается за спиной твари, целясь из самострела.
Нестерпимый, потусторонний, скребущий сознание когтями вой бьет наотмашь. Потом становится совсем темно.
…Пахнет горелой шерстью и падалью.
— …нич-че… го, — слышится хрип. — …воды!..
— Сейчас, — голос Эввара дрожит от торопливости; рядом звякает и булькает.
Реальность медленно вплывает через едва разомкнутые веки. Зеленая завеса травы, облитая солнечным светом, закрывает большую часть обзора (она же царапает левую щеку и ухо). За завесой движутся смутные тени. Одуряющее пахнет кровью.
— Райтмир? — одна из теней падает на меня. Сразу становится холодно.
Я закрыл и снова открыл глаза. Надо мной склонился взволнованный Эввар с расцарапанной щекой. Он протягивает мне что-то, и я не сразу узнаю флягу. Зато потом долго не могу оторваться от нее, глотая воду с железистым привкусом крови.
По рассказу Эввара, в ослепленного моим ударом убра Малич успел всадить несколько болтов из самострела, а потом пытался добить жертву мечом. Тварь вела себя странно, не нападая, вяло обороняясь и, в конце концов, сбежала. Практически невредимая. Ни магия, ни железо особого вреда ей не причиняли.