Тени Авалона
Шрифт:
Сердце Арвета стучало, спина саднила. Рукоять ножа в ладони. Если он умрет от того, что с ним случится во сне, то нет разницы между явью и сном.
Летучая старуха с воем спикировала, но Арвет успел пригнуться, и ее когти цапнули воздух. Он запрыгнул на спину Ласа, вцепился в загривок, и зверь рванул с места.
Камни разлетались в стороны, из ночи выворачивались навстречу и улетали прочь изломанные валуны. Это было словно бег по чужой мертвой планете – тьма, камень и пикирующие хищные звезды. Арвет сжимал нож буи-ко [10] .
10
Буи-ко – нож старого лапландского образца со слегка изогнутым лезвием длиной около 10–15 см. Первый нож саамские дети получали в возрасте трех лет.
«Иди к нам, – накатывал сверху вой. – Стань нашей пищей, насыть наши сердца. Пожалей нас, мы во тьме скитаемся, мы забыли вкус жизни. Отдай ее нам, свою жизнь, отдай, отдай…»
Впереди над горами забрезжило слабое сияние. Лас втянул воздух:
– Ветер! Сильный ветер идет с Авалона!
Арвет выпрямился… и заорал от боли, когда когти распороли куртку. Он яростно полоснул ножом, Лас сумасшедшим прыжком удержал его на спине, а дитя Роты с воплем отлетело прочь. Плечо пекло и дергало. Арвет повернулся правым боком, тыча ножом в черное небо. Оттуда вываливались мерзкие старушечьи хари, вытягивали губы, жадно щелкали когтями, оглаживали взглядом сверкающих глаз.
– Терпи! – Лас мчался как пылающая стрела.
«Единственное их сокровище – это глаза, – Арвета мутило, голова тяжелела, по венам яд проникал в сердце, и оно замедляло ход, с натугой толкая густую кровь. – В глазах их жизнь…»
Темнота подступала совсем близко, была уже на расстоянии удара сердца. Подошла вплотную, положила лапу весом миллион тонн на грудь…
Свет нахлынул как прилив. Дети Роты со слитным разочарованным воплем упали вслед отступившей тьме, и не удержался ни один. Воздух наполнился золотым и алым, запахом меда и яблок.
Арвет приподнял голову. Дурнота откатывала неохотно, кровь горячо пульсировала в ране.
– Прорвались, – Лас остановился. Арвет сполз на землю.
Они на перевале. Впереди зеркалом меж гор лежало озеро. Позади в чаше долины, окаймленной покатыми спинами низких гор, кипело море чернильного тумана. Оттуда выныривали когти, крючковатые крылья, скрюченные предсмертной дрожью руки, безобразные лики, вся долина походила на чудовищный суп, затеянный злым богом. Дети Роты горевали по потерянной добыче.
Арвета замутило, он отвернулся.
– Не думал, что ты справишься, – Лас вернулся в прежний облик. – Скажи спасибо Дженни. Это был ее ветер, я хозяйкину руку везде узнаю. Она тьму отогнала.
– Ты так уверен?
Лас зевнул:
– Да если бы не она, ты бы уже утонул во тьме у самых пределов йабми-аимо [11] , преисподней Тартара, и эти твари играли бы твоим сердцем…
По мнению Арвета, они вырвались
11
Йабми-аимо – царство мертвых, подземный мир саамов.
Юноша вытер нож тряпицей – он даже кого-то зацепил: на клинке была густая, как смола, черная кровь. Осмотрел плечо – ему повезло, когти у старух были о-го-го, но они только сильно разодрали кожу.
– Ты ссадины промой, – посоветовал Лас. – Они мертвецов едят.
Арвет поморщился, снял куртку и рубашку. Нагнулся к тихой лужице под поросшим зеленым и розовым лишайником камнем. Зачерпнул, плеснул на рану. Пальцы онемели, а тело обожгло таким холодом, что Арвет даже про боль забыл. А когда вспомнил, то боли уже не было. Рана запеклась черной кровяной коркой.
Арвет стал спускаться к озеру.
– Это озеро Сайво, благое место, место перехода, – заметил Лас. – Ты помнишь, что мы в мире духов? Тут все не то, чем кажется.
– Вода – это всегда вода. Теперь и умыться нельзя?
Зверь промолчал.
Саам со всем почтением спустился к самому краю. Встал на плоский, выглаженный ветром и водой камень.
Вода курилась легким дымком. Линза ее была недвижима и вобрала весь объем долины – горы, небо до последнего облачка, шальной ветер, кружащий между хребтов.
Арвет склонился к воде… В отражении он увидел человека с оленьими рогами. Тот стоял у самой кромки. Темная спокойная фигура. Мерцающий огонь глаз.
Он ждал его.
Арвета затрясло, он отшатнулся, упал на камни. Отдышался, утер лицо расшитым рукавом и побрел от озера прочь, закарабкался по склону, оскальзываясь, падая и вновь подымаясь. Полез наверх с отчаянным упорством.
Лас смотрел с недоумением:
– Ты что?!
– Не могу, – хрипло сказал Арвет. – Если я пойду туда, я предам Его. Шаман – это ведь навсегда, какой из меня тогда министрант? А если не пойду…
– …тогда ты предашь Дженни, – сказал Лас. – Валяй. Ты не первый.
Арвет замер.
«Я ведь ее уже спас, – забилась мысль. – И не один раз. Хватит. Мало ли девчонок, чего я так прицепился к одной? Мы и не целовались ни разу, ничего ведь не было. Ничего такого, ради чего стоит жизнь корежить!»
Он на перевале, и два озера ждут его решения: озеро тьмы, затопившее долину смерти, и Сайво-озеро, полное текучих небес.
– Ничего не было, – пробормотал Арвет. – Совсем ведь ничего.
Юноша повернулся к озеру. И стал раздеваться. За курткой и рубахой полетели башмаки, потом штаны. Арвет Андерсен встал обнаженным под небом Сайво, сжимая только нож в руке.
И пошел к воде.
– Оставь нож, – подскочил Лас. – Зачем он тебе? Не надо ходить к нему с оружием…
– Он со мной с самого детства, – сказал Арвет. – Этот нож и есть я. Я – прежний, каким был до встречи с Дженни, со Смором, с Элвой. Это – только мое!
«Судьба моя – быть нойдом-шаманом, и никем больше. Нет больше Арвета-министранта, нет. Прости меня, Господи…»