Тепла хватит на всех 2

Котов Сергей

«Что с „Бураном“?» — спросил я.

«Не отвечает. С „Севером“ связался, пытаемся понять, как его сломали — но не успеваем!»

«Старайтесь лучше!» — ответил я.

Мы добрались до выхода из подземелья. Я ступил босыми ногами на ледяной камень, глядя перед собой и стараясь не думать о смерти, которая прямо сейчас неслась на нас сверху.

Перед самым входом, возле одного из трийанских грузовиков стоял Лэм. Он запрокинул голову и глядел наверх, широко улыбаясь.

Тень

Что-то

во мне никак не желало смириться с тем, что это конец. Я смотрел на тактический монитор, спроецированный Васей, и пытался вычислить: что, если я сейчас схвачу Лэма, заброшу его на плечи и побегу назад, в скалу, на самые нижние уровни?

Вычисления раз за разом показывали всю тщету таких усилий. В лучшем случае я бы только продлил агонию для нас обоих. Что лучше — мгновенно исчезнуть в белой вспышке или же медленно умирать от ожогов? Или свариться заживо в подземной части ледника?..

Не в силах принять никакого решения, я тоже поднял голову и завороженно глядел наверх. Там, в бездонной синеве, раскрылись три белоснежных парашюта.

Если бы хотя бы «Буран» был под рукой… возможно, я смог бы сбить заряды. В крайнем случае изменить их траекторию, направить по другую сторону хребта, тогда у всех нас был бы шанс выжить… но модуль безмолвствовал… можно ещё было попытаться заставить Анну его разблокировать. Но я понимал, что не успею, никак.

Секунды текли мучительно медленно. Белые купола над нами будто бы застыли, повиснув в воздухе, а я всё никак не решился отвести от них взгляд.

Лишь спустя какое-то время я заметил, что вокруг стало очень тихо. Слишком тихо: ни шагов, ни завываний ледяного ветра.

Я огляделся. Рядом со мной стоял Айтен. Его род приоткрыт в немом крике. Я подошёл к нему, преодолевая сопротивление воздуха, ставшего неожиданно упругим. Помахал перед его глазами. Моя ладонь нагрелась, будто я быстро поводил ей по стеклу.

В полном недоумении я обернулся. Увидел Лэма. Он наблюдал за мной улыбаясь.

— Ч… что происходит? — спросил я, чуть запнувшись, но стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

— Я хочу поговорить, — сказал Лэм, и пошёл мне навстречу, плавной текучей походкой.

Я отпрянул.

— Старайся резко не двигаться. А то обожжёшься, — сказал он.

Я провёл ладонью по воздуху. Она действительно ощутимо нагрелась.

— Как мы дышим? — спросил я. Особых затруднений с дыханием я не заметил.

— Воздух попадает в локальный темпоральный мешок, — сказал Лэм. — Он ограничен нашими физическими телами.

— Ты замедлил время? — спросил я.

— Это не вполне корректное представление. Я направил нас чуть в сторону от основного временного потока в локальных координатах этой браны, — ответил Лэм. — Мы пройдём по широкой дуге и снова вернёмся к обычным временным координатам.

— Кто ты? — я, наконец, задал тот вопрос, с которого следовало бы начать наш

разговор.

Лэм снова улыбнулся.

— Йинлэм одно из моих настоящих имён. Почти позабытое на этой планете, — вздохнул он.

— Значит, у тебя много имён, — констатировал я.

— Как и у тебя, — сказал тот. — Женя, Тейдан… твои позывные. А будет ещё больше. Имена не имеют такого большого значения, как им приписывают.

— Ты можешь обезвредить это? — спросил я, кивая на белые купола, медленно опускающиеся на нас. Под ними уже можно было разглядеть чёрные зёрнышки смертоносных зарядом.

— Возможно, — ответил Лэм.

— Сделай это, — попросил я.

— Тогда мне придётся уйти, — вздохнул он. — А мне бы хотелось с тобой ещё поговорить.

Я выдержал паузу, собираясь с мыслями. После всего произошедшего способность рассуждать здраво и отстранённо давалась мне с огромным трудом. И Васю на помощь не позовёшь — не та ситуация…

— Что ж, — кивнул я. — Давай поговорим.

— Там, на границе пустыни. Когда ты обездвижил трийан. Ты ведь планировать с ними сделать что-то ещё, да? — спросил Лэм, заглядывая мне в глаза. — Почему остановился? Они ведь были полностью в твоей власти.

— Я почувствовал ловушку, — ответил я, решив, что полная искренность будет правильной политикой в этой ситуации. — Это решение лишь казалось правильным. Трийан нет смысла запугивать: они и без того боятся настолько, что совсем потеряли облик разумных существ.

— Верно, — кивнул Лэм. — Как там у вас говорят на Земле? «У страха глаза велики»?

Последнюю фразу он произнёс на русском. Из-за плотного воздуха его речь звучала чуть приглушённо, поэтому звуки родной речи будто разносил старый динамик, какой устанавливали в детских учреждениях.

— Что ты сделал на Земле? — спросил я ледяным тоном.

— Я? — Лэм широко распахнул глаза, тщательно изображая удивление. — Совершенно ничего. Не моя епархия, знаешь ли.

— А Нарайа? Получается, твоя?

Он вздохнул и посмотрел на меня грустно.

— Можно и так сказать, — ответил Лэм. — Эта планета по законам Сектора принадлежит мне.

— Получается, ты тот, кого боялись трийане… — сказал я.

— Получается, так, — он согласно кивнул. — Они приняли тебя за меня. Есть в этом какая-то грустная ирония, не находишь?

— Почему? — спросил я. — Почему они приняли меня за тебя?

Лэм хитро сощурил глаза.

— А ты догадайся, — сказал он, после чего добавил серьёзным тоном: — некоторые загадки совсем не обязательно разгадывать, Тейдан. Пускай пройдёт время.

— Ладно, — кивнул я. — Тогда почему они тебя так боятся? И почему решили, что ты сделаешь что-то совсем невообразимое с людьми?

— Ну почему же невообразимое? — улыбнулся Лэм. — Это как раз просто. Трийане решили, что мне нужен разум всех людей на планете. Для каких-то моих прикладных целей.