Тиасса
Шрифт:
— Давай-ка пройдемся, — бросил я.
Коти и Крейгар шагали за нами, когда я вывел его в переулок за «Ложами». Потом они скрылись из виду. Хнок отнюдь не лучился радостью.
Я развернулся и приставил острие шпаги ему под подбородок.
— Ты уволен, — сообщил я. — В зависимости от ответа на следующий мой вопрос, ты можешь также оказаться покойником. Хочешь умереть? Я думаю, не хочешь, но если ошибаюсь, поправь меня. Ты хочешь умереть?
Задайте кому-то вопрос, ответ на который очевиден, и потребуйте ответа. Да, это унижает, потому что четко объясняет собеседнику, кто
— Задавайте ваш вопрос, — проговорил Хнок.
— Как он тебя уговорил это устроить?
Вид у Хнока стал еще более кислым, но он не сжимался в комок, напротив, сверкнул глазами. Неплохой выбор: помирать, так с музыкой.
Я чуть надавил на рукоять. Голова его дернулась назад, по шее заструилась кровь. А я сказал:
— Знаю, что не за деньги — он ведь не из Организации. Так как же?
— Если расскажу, буду жить?
— Да.
— Он сказал, если я не соглашусь, он прикроет заведение.
— И как же он собирался это сделать?
— Его мать — графиня Белой Вершины.
— Ай-яй-яй, семейные связи. Это уже жульничество. Ты не подумал, что с такими трудностями стоило бы придти ко мне?
— Мое заведение и мои трудности.
— Мое заведение, — поправил я, — а вот насчет трудностей ты, пожалуй, сейчас прав.
Он покосился на приставленный к его горлу клинок — длинный и острый, — потом снова взглянул мне в глаза.
— Похоже на то, — сказал он.
— Ладно, — вздохнул я. — В общем это все, что я хотел выяснить.
— Он сказал, что вы никогда не узнаете. Увы.
— Увы.
Я обещал, что если он ответит на мой вопрос, то будет жить. Но я уже, кажется, упоминал, что иногда вру.
БЕЛАЯ ВЕРШИНА
Капитан гвардии Феникса получил вызов на девять часов утра срединья. Императрица, согласно сообщению, желала встретиться с ним наедине в своих покоях для завтрака. Подобные приглашения в подобный час беспрецедентными не являлись, но и к числу обыденных не относились, так что ознакомившись с посланием, Кааврен уже знал — что-то затевается.
Шагая по длинным коридорам Императорского дворца, он не тратил времени на бесплодные предположения и необоснованные версии. Капитан кивал дежурным стражникам и обменивался приветствиями с прочими прохожими; наконец он достиг нужных дверей, объявил о своем прибытии и получил дозволение войти.
Одета императрица Зерика была в простое золотистое утреннее платье, что всякий другой хотя бы мысленно назвал соблазнительным; она сидела за столиком, кушала фрукты и пила чай. Императрица кивнула Кааврену и указала ему на один из двух свободных стульев за тем же столом. Кааврену было известно, что императрица обычно завтракает в одиночестве.
— Доброе утро, капитан. Чаю?
— Лучше клявы, если есть.
Императрица кивнула слуге и кляву беспромедлительно доставили. Кааврен пил, обернув бокал салфеткой, чтобы не обжечь пальцы, и ждал, что изволит сообщить ее величество.
Она
— Прошу простить меня, капитан, — проговорила императрица, — но мы кое-кого ожидаем. Я предпочла не повторять бы этого дважды.
— Разумеется, ваше величество. — Он улыбнулся. — Клявы тут хватает.
— Возьмите фруктов, если желаете. И есть еще сыр и булочки.
— Спасибо, ваше величество, возможно, потом.
Она кивнула, и разговор на несколько минут прекратился. Потом слуга обьявил о прибытии Косадра. Кааврен, подавив удивление, приветственно наклонил голову и терпеливо ждал, пока Придворный чародей изъявлял согласие откушать чаю с сыром и хлебом. Чародей ел медленно и аккуратно; Кааврену очень хотелось отвесить ему доброго пинка. Судя по виду ее величества, она это устремление полностью разделяла.
Косадр был смуглым, долговязым и выглядел куда моложе своих лет. Наконец он, кажется, осознал, что паузой беседа обязана именно ему, и сказал:
— Прошу вас, ваше величество, продолжайте.
Зерика кратко улыбнулась.
— Добрый мой чародей, продолжать надлежит именно вам. Прошу, объясните мне и Кааврену все то, о чем ранее упомянули.
Косадр промакнул губы салфеткой.
— О, прошу прощения. — Он кашлянул. — Два дня назад начали наблюдаться возмущения в желтом спектре ветвей слежения Эссворы. Мы немедленно занялись локализацией всплеска и измерением силы потока, и насколько мы можем судить…
— Простите, — проговорил Кааврен, — но если вы полагаете, что я должен хоть что-то из этого понять, то вы ошибаетесь.
— А. Да. Предвидится прорыв.
— Прорыв? Кто куда прорывается?
— В наш мир. Дженойны.
— Дженойны!
— Пожалуйста, капитан, сядьте, — сказала императрица.
— Простите. — Кааврен опустился на стул, а слуга захлопотал вокруг, вытирая кляву и ставя новый бокал. — Когда? Сколько?
— Трудно сказать, когда. По нашим предположениям, в запасе есть часов шестьдесят, но не более восьмидесяти. И это при условии, что сила потока останется на нынешнем уровне. Скажем, чуть меньше трех дней [3] . Точнее в подобных материях предсказать невозможно. Мы также не можем сказать, сколько их, но судя по величине возмущений, вторжение будет серьезным.
3
сутки Драгаэры — 30 часов
— Во-первых, — проговорила императрица, — необходимо собрать поблизости войска и позабодиться о защитном волшебстве.
— В этом я помочь не могу, — заметил Кааврен.
— Знаю. Прошу вас, капитан, сохраняйте спокойствие.
Кааврен кивнул, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, кляня себя на все лады. Если он потеряет голову, то никому этим не поможет. Но дженойны!
— Вы снова с нами, капитан?
— Да, ваше величество.
— Я, — проговорил Косадр, — попрошу о помощи Сетру Лавоуд.