Тигр наступает

Бабаков Григорий Алексеевич

— Толстый и тонкий, длинный и короткий! — подхватил Виктор.

— Туристы-любители! Аполлон Мясников и Василий Дремов!

— Родственник Ивана Лукича?

— Племянник! Утят сетями ловили!

Наташа рассказала о первой встрече с Василием Дремовым и Аполлоном Мясниковым, о их поведении в городском саду, где они демонстрировали «провинции» новые модные танцы.

— Комсомольский патруль вчера вывел их с танцевальной площадки! А Дремов даже распространяться начал о том, что-де передовое всегда с трудом пробивает себе дорогу. Дурак! — заключила Наташа. — Гонору много, а вот смелости…

—

Зато у вас ее хоть отбавляй, — деловым тоном заметил Алексей Иванович. — Об этом-то я и хочу поговорить. Знаете ли вы, что в нашем районе действует какая-то таинственная организация, именующая себя «Тигром»? Наименование, как видите, очень привлекательное, а дела…

— И дела… — Виктор хотел возразить Алексею Ивановичу, но Сергей так взглянул, что Виктор поспешно умолк.

— По имеющимся сведениям, — продолжал учитель, — «тигры» натворили… много такого, что граничит с хулиганством.

— Деятельность «тигров» не должна вас беспокоить, — твердо и резко проговорил Сергей. — Они поступают справедливо. Я могу за это поручиться! Это мы, Алексей Иванович, называемся «тиграми», — смущенно добавил Сергей. — Так мы называем наш боевой отряд. У нас уже человек тридцать…

Наступило неловкое молчание. Учитель раньше догадывался, что все это проделки Сергея, но — отряд!.. Это было для Алексея Ивановича новостью: раньше были только разговоры на эту тему и туманные планы, которые ждали подробной разработки после согласования с руководством района.

— Могу ли я поступить в отряд? Примете? Или по возрасту не подхожу? — наконец проговорил он.

— Мы принимаем всех, кто разделяет наши взгляды. — Сергей повернулся к Виктору. — Клятву!

Не без торжественности Виктор вытащил переплетенную в пластмассовые пластины тетрадь-книжечку. На ней была выгравирована клыкастая морда тигра. Под рисунком четко выведено:

оТряд

лИквидации

уГрозы

пРироде.

Выделенные крупные вторые буквы каждого слова даже при беглом взгляде читались четко: «Тигр».

Алексей Иванович взял книжечку в руки.

«Я, — громко начал читать он, — с этого момента принимаю под свою охрану великое наследство, которое оставили мне предки. Это наследство — чудесная природа нашего родного Урала!

Понимая ответственность перед грядущими поколениями, я клянусь беречь, пестовать наши реки и озера, горы и долины, леса, поля и луга.

Я клянусь охранять животный и растительный мир Урала.

Я клянусь восстанавливать загубленное и создавать новое, чтобы природа нашего края стала еще богаче и прекраснее, под стать наступающей эпохе коммунизма.

Я клянусь беспощадно, энергично, инициативно и творчески бороться с браконьерами, злоумышленниками и всеми, кто сознательно или невольно стал врагом природы!»

— Где ставить подпись? — спросил Алексей Иванович.

Взрыв на воде

Коротки летние ночи. Выи слушаешь две-три

побывальщины какого-нибудь рыбака, и уже зорька тебе подмигивает — за дело браться велит.

Иван Лукич любил поговорить, ошарашить неискушенных слушателей потрясающей историей из своей «бродячей жизни». После ужина он сел на своего конька и стал рассказывать байку за байкой. Шофер, которому все эти похождения были давно известны, курил, время от времени сплевывая на угли. Василий из вежливости слушал дядюшку. Аполлон спал.

— Странный у тебя приятель, — заметил Иван Лукич, когда храп Аполлона заставил его повысить голос. — Молчит, как пень.

— Он и на экзаменах молчит, — ответил Василий. — Даже профессора удивляются.

— Ладно, утром развеселим. Небось, и ты еще не видел настоящей рыбалки.

И шофер, и Василий заснули. А Иван Лукич не спал почти всю ночь. Он то подкладывал хворост в огонь, то вновь принимался пить крепкий чай, то прислушивался к сонным голосам обитателей озера. Озеро плескалось совсем рядом, за узкой каймой прибрежных тростников. В глубокой лощине меж лесистых холмов протянулось оно километров на двадцать в длину и на четыре-пять в ширину. На озере было множество небольших каменистых островов с довольно поэтическими названиями: Соколиный, Черемуховый, Боец, Синий. Все они поросли буйным лесом. Само озеро звалось Долгим.

Из Долгого вытекала единственная речушка. У истока этой речки Дремов и остановился. Здесь был наилучший подъезд к берегу и, главное, глубочайшая яма. Не в первый раз Иван Лукич приезжает на эту яму.

«Не яма, а золотое дно», — думал Дремов, прихлебывая чай из своей большой походной кружки.

В тростниках тревожно прокричала лысуха. Ей откликнулась другая. И вновь тишина, нарушаемая лишь мерным шелестом тростников, да потрескиванием хвороста в костре.

— Ночь-то какая! — вздохнул Лукич и оглядел своих спящих товарищей. — Спят… А ведь сколько таких-то ночей в жизни бывает? Раз-два и обчелся! — Дремов мог на память пересчитать свои ночи, проведенные у рыбацких и охотничьих костров, осиянные трепетным светом звезд и озвученные шелестом ветвей над головой. В такие ночи он чувствовал себя настоящим человеком, здоровым, сильным, удачливым. Свет далеких звезд и ночной шелест ветвей обычно нашептывают людям тревожные мысли о вечности и пространстве, о бесконечности вселенной и о краткости человеческой жизни. И Лукичу они шептали о том же, но Дремов был слишком практичным человеком.

«Да, жизнь коротка, — думал он, — а на земле так много удовольствий. Ими нужно успеть насладиться. Разве можно проспать такую ночь? А вот Васька может. Он еще не знает…» — тут и самого Ивана Лукича одолела дремота.

Перед рассветом возле машины послышался подозрительный шорох. Ивану Лукичу показалось, что какая-то тень метнулась из кабины в чащу.

Вскочив, он осмотрел машину, окрестности и ничего не обнаружил.

Иван Лукич подошел к берегу озера. Солнце выкатилось из-за горизонта, и первые лучи его золотили спокойные воды. Далеко протянулась водная гладь. В легком утреннем тумане, словно большие корабли с темными парусами, плавали по озеру лесистые острова. «Красота!» — восхитился Лукич, потягиваясь.