Тихоня для босса. (Не) фиктивная беременность
Шрифт:
Разговор плавно сходит на нет. Я перевариваю случившееся, пытаюсь сопоставить с собственными ощущениями, а Евсей не горит желанием продолжать общение. Мой внезапный приступ так сильно отпугнул миллиардера? Надо же, какой нежный.
Дома я брожу как неприкаянная. Берусь за одно дело, бросаю на полпути, тут же перескакиваю на другое, потом на третье и так далее. Липа глядит с недоумением, да я и сама на ее месте делала бы точно также.
– Хозяйка не в себе, – развожу руками и иду к зеркалу.
Долго изучаю свое отражение. Придирчиво. Скидываю одежду и снова смотрю. Шея и
Перед сном в кровати долго верчусь и не могу найти себе места. Настроение на нуле, не помогает даже съеденная плитка белого шоколада и любимый сериал. Но что хуже всего – долгожданный сон не приносит облегчения! Я просыпаюсь, вся мокрая от охватившего жара, простыни сбиты и валяются где-то в ногах, а перед глазами стоят картинки.
Из тех, что приличные девушки даже воображать не должны. Там Зарецкий творит с моим телом такое! Мои щеки тут же опаляет жаром, а низ живота скручивается от каких-то незнакомых ощущений. Я так ярко все это видела, словно на самом деле делала ЭТО с Зарецким, бесчувственным и непрошибаемым дельцом, у которого из интересов – только бабло и его количество.
– Не может быть, – говорю сама себе хрипло, будто мой голос сорвался от криков. – Или… может?
Глава 13. Евсей
Какого хрена я творю? Вопрос так и бьется в мозгу, пока я на голубом глазу заливаю Дарье про аллергию. Мне, конечно, всякое в жизни приходилось делать, но до подобной дичи я еще не скатывался. Стать у девочки первым и заверять, что то был всего лишь приступ.
«Это дно, Зарецкий» – сообщаю себе мысленно и тут же нахожу тысячу оправданий.
Начиная с того, зачем Тихоне этот стресс, типа меньше будет знать, крепче будет спать, и заканчивая тем, что так у Дарьи не будет повода написать на меня заяву в ментовке. Ну и как мы все могли убедиться, бабы способны на всякую дурость, так что лучше и вовсе не давать Котовой повод для мести.
Да и как в подобном сознаваться-то? «Видишь ли, моя бывшая собиралась опоить меня и переспать со мной, чтобы потом шантажировать беременностью. Подкупила официанта, и тот принес злополучную бутылку с водой, как только увидел меня с девушкой. Но кое-чего Алина не учла, и ее место заняла ты, тоже хлебнув из злополучной бутылки. Но ты не переживай, судя по стонам тебе понравилось. Да и мне тоже. И да, беременности можешь не бояться, я успел высунуть». Так что ли? Более отборного дерьма я в жизни не слышал и лепетать эту хрень не собираюсь.
Кто же знал, что с этой святошей будет столько проблем? Стискиваю зубы. Злюсь. На Алину с ее дебильными интригами, на Дашку, оказавшуюся так невовремя под рукой, и больше всего на самого себя, ясное дело. Так трудно было хер в штанах удержать? Первый раз в жизни такой гребаный прокол, а цена – половина всего, что я имею.
Ничего,
– Ну, Алина, ты ответишь мне за мерзкий сюрприз. Шкура безмозглая… – шиплю, как только Тихоня, действительно притихшая и хмурая, покидает машину и скрывается за дверью подъезда.
Паха как чувствует мое настроение, потому что телефон взрывается трелью практически сразу же.
– Да! – рявкаю в трубку, не церемонясь. С безопасником можно не сдерживаться и не миндальничать. Он быстро и кратко докладывает обо всем, осторожно интересуется, что делать с Алинкой и крысой-официантом.
– Пускай обоих по статье за хранение и распространение. Если сука-бывшая и сможет отмазаться, то халдей навряд ли. Такие подставы спускать с рук нельзя.
– Понял, показательная порка, – хмыкает Паха и отключается.
Тут же заношу номер бывшей в черный список, чтобы не дать ей возможность дозвониться и разжалобить. А в том, что именно так и случится, когда девочка окажется у ментов, даже и не сомневаюсь. Что ж, за каждый выбор, за каждый поступок приходится платить, самое время Алинке прочувствовать эту истину на собственной шкуре. Как и мне.
Утром в офисе пристально слежу за Тихоней и не могу отделаться от ощущения, что она странная. Шарахается от меня, как от прокаженного. Смотрит укоризненно своими широко распахнутыми глазищами, и я впервые знакомлюсь с собственной совестью. Ее шепот пока еще тих и незаметен, и его легко удается перебить, а в будущем – надеюсь, и вовсе заткнуть. Убеждаю себя, что все это мне кажется и Дашка обычная, просто не выспалась.
И все же не выдерживаю. Двигаюсь в сторону рабочего стола, который уже успели установить для моей «стажерки» в углу кабинета. Она так увлечена работой, что ничего вокруг не замечает.
– Как самочувствие? – склоняюсь над Дашкой. Перед ней лежит стопка документов, которые с самого утра успел подсунуть мой помощник. Евгений – один из немногих, кто в курсе нашей аферы.
Тихоня вздрагивает, ручка в ее пальцах оставляет длинный росчерк на важном документе. Оба замираем на мгновение, глядя на эту синюю полосу, а потом мне чудится, что Дашкин нос тянется ко мне и вот-вот потрется о колючую щеку.
– Я в порядке, спасибо, – резко отвечает Дарья и отшатывается от меня.
Осознаю, что лучше бы оставить девчонку в покое, но не собираюсь отступать, пока не вытяну всю правду.
– Обманывать взрослых нехорошо, – тяну, сверля взглядом бархатистую щеку, и вдруг понимаю, что точно знаю, какова эта молочная кожа наощупь.
Лучше бы отойти как можно дальше от Котовой, которая вдруг из недоразумения в дурацком свитере стала превращаться в женщину в моих глазах, но на кону огромные бабки. Поэтому заставляю себя оставаться на месте, силой глуша неудобные мысли и ощущения.