Тьма, в которой мы утонули
Шрифт:
– Насколько я заметила, ты предпочитаешь уходить из клуба с несколькими девушками. – Ну да, то, что я в итоге сказала, было ненамного лучше. – Так что вряд ли мы соответствует вкусам друг друга.
Странное какое-то у него выражение лица. По крайней мере, он точно не разозлился.
– Брось, ты же видела, что я ни с кем из них никуда не ушел!
– До рассвета еще есть три-четыре часа, успеешь исправить это упущение.
Открылась дверь.
Маурицио.
Как же вовремя!
– Идем.
Он взял
Не оглядываться, не оглядываться, не оглядываться!!!
Спалось беспокойно. Мне впервые в жизни снился кошмар.
В темном помещении отвратительно воняет кровью, рвотой и испражнениями. Мне холодно. Сил едва хватает на то, чтобы пошевелиться. К правому боку прижимается другое тело, почти не даря тепла.
Жутко грохочет железяка. Где-то далеко разрываются заклинания. Я их не вижу, но каждое из них больно обжигает кожу. Будто эта магия противна самой моей сути.
Так больно…
Поначалу заклинаний становится больше, отчетливо слышны приказы. Но скоро битва стихает, и слух различает приближающиеся шаги.
Другое тело, почти такое же невесомое, как мое, накрывает меня, будто пытаясь спрятать.
Над нашими головами скользит яркий свет…
– Про2клятая бездна, здесь дети!
Вспышка.
Меня швырнуло куда-то с такой силой, что показалось, сейчас разорвет. Зато наконец почувствовала себя точно такой, как я чувствую себя всегда.
Я стояла босиком на черной, свежевскопанной земле, вдыхала ее запах, и голова кружилась от восторга. Особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Казалось, на моих босых ступнях вспыхивают крошечные искорки и разлетаются дальше по телу магическими зарядами. Нечто подобное я чувствовала, когда мы с Данблашем смотрели друг на друга.
Всего несколько секунд. И, конечно, не так ярко.
Глаза в какой-то момент расслабленно прикрылись.
Когда же я разлепила их вновь, все вокруг заросло вьюнком. Он полз по стене старого дома, по деревьям, по земле и по мне, закутывал в тугой кокон, сдавливал грудную клетку и горло…
На очередном вдохе вместо воздуха легкие резанула боль. Я пронзительно закричала.
Проснулась.
…И несколько минут сидела, уткнувшись лбом в колени, и просто дышала.
Это я думала, что в Заводи скучно? Похоже, у меня случился переизбыток впечатлений. За один вечер их набралось больше, чем за весь предыдущий месяц.
В ванной отходила.
И только вернувшись в комнату, подумала, что на мой крик никто не прибежал. Вряд ли всем настолько все равно. Скорее, мама уехала с папой и братом и я дома одна. С этим открытием и спустилась в кухню.
Когда кофе в большой кружке закончился, кошмар меня окончательно отпустил.
На подъездной дорожке послышался звук подъехавшего автомобиля,
– О, вижу, ты отнеслась серьезно к моим словам о цветах, – приветствовали меня странно. – Мия, какая же красота!
А?!
Проследив за ее взглядом, я наткнулась на нарциссы, дерзко торчащие в больших вазонах у крыльца. Они живо цвели, и тот факт, что сейчас зима и им как бы не положено, цветы не смущал.
Э-э.
В тот день я пробежку пропустила, а в два последующих бегала по району и возле реки.
Никаких новых событий не случилось, и вместе с этим жизнь будто ожила. Нарциссы никуда не исчезли и все так же тянулись к холодному зимнему солнцу. Согласна, зимы здесь мягкие, даже дожди – редкость. Но ветры холодные, река застыла, будто ее заколдовали, и все вокруг потеряло краски.
Кроме моих нарциссов.
Я так и не сказала маме, что не сажала их. Они сами там выросли. Точнее, я попыталась, но она, как всегда, перебила, заговорив о своем, и больше признаться возможности не было. Ладно, в конце концов, это не так важно.
Зато были сны, теперь уютные и спокойные. К утру я не помнила картинки, в памяти оставался лишь запах свежевскопанной земли. Так странно. Совсем на меня не похоже.
Город гудел, обсуждая возвращение Данблаша, но я не знала предыстории, поэтому по-прежнему ничего не понимала, а объяснить никто не торопился. Спросить я могла разве что у Маурицио, но он отмахивался и ничего внятно не говорил. А все эти «он вернулся не просто так», «принесла нелегкая» и «теперь с тихой жизнью можно проститься», которые удавалось перехватить в кофейне, в магазине или из разговоров прохожих, не были достаточно информативны.
Сам предмет своего любопытства я с ночи в клубе не видела. Во всяком случае, пока ноги не принесли меня к заброшенному дому.
Я не планировала возвращаться в то место. Ну, не так скоро. Но у Даттона намечалось что-то важное, дома все вертелось вокруг него, с пяти утра нам названивали репортеры, так что я при первой возможности удрала на пробежку. Опомниться не успела, как обнаружила себя в тайном уголке парка, где скрывался дом.
Остановилась, пытаясь отдышаться и заодно понять, что вообще здесь делаю.
Такое впечатление, что зелень стала еще более буйной… Я помню, как удивлялась вон тем пурпурным цветам, даже сфотографировала дерево. Но теперь полыхали алыми бутонами уже несколько деревьев. Я даже отыскала нужное фото, чтобы сравнить. Ну да, так и есть. Впечатляющие перемены.
Признаюсь, меня посещало предположение из области бреда, что я могла посадить те нарциссы, скажем, в приступе лунатизма. При условии, что у меня были луковицы, но их не было. Но это место… Я не могу иметь отношения к внезапно расцветшим деревьям.