Толстой-Американец

Филин Михаил Дмитриевич

Казалось, граф, «раскаявшийся грешник» ^[669] , был готов в ту упоительнуюминуту сызнова пересечь на корвете экватор, разгромить бонапартов шатёр или взлететь под небеса на воздушном шаре.

Подобно древле Ганимеду, Возьмёмся дружно за одно. И наливай сосед соседу: Сосед ведь любит пить вино!

А никуда не летавшая графиня Толстая возносила молитвы мученику Вонифатию и изо всех своих цыганских сил боролась с «пьянолением» Фёдора Ивановича, прятала от него вино и водку ^[670] .

669

Там же. Ед. хр. 1318. Л. 88.

670

Там

же.

Граф, знамо дело, распалялся, метал громы и молнии.

Но Авдотью Максимовну тоже надобно понять: она заботилась о здоровье супруга и по-своему была, конечно, права.

«Человек ума необыкновенного»

«Человеком ума необыкновенного» окрестил Американца князь П. А. Вяземский в заметке «Поправка (О графе Ф. И. Толстом)», помещённой в «Русском архиве» ^[671] . В стихотворном послании к графу Фёдору (1818) поэт также отдал должное его уму («холодному эгоисту») и «возвышенному духу».

671

РА. 1873. № 6. Стб. 1104. Автограф «Поправки» князя П. А. Вяземского ныне хранится в РГАЛИ (Ф. 195. On. 1. Ед. хр. 1051). С. А. Розанова ошибочно приписала авторство этой заметки П. Ф. Перфильевой (Розанова С. А. Лев Толстой и пушкинская Россия. М., 2000. С. 241).

И это — не очередные вариации на тему крыловской басни «Кукушка и петух», а взвешенная, объективная оценка соответствующих талантов нашего героя. С мнением князя Петра Андреевича были вполне согласны многие современники — и те, кто общался с Американцем постоянно, и те, кто мог похвастать разве что шапочным знакомством с ним.

Они, люди разных занятий, интеллектов и возрастов, что называется, пели тут в унисон и не утруждали себя поисками синонимов.

«Умён он был, как демон, <…> и с ним трудно было спорить», — утверждал Фаддей Булгарин ^[672] .

672

Булгарин. С. 206.

«Человеком с большим умом» запомнил графа актёр М. С. Щепкин ^[673] .

Денис Давыдов вёл речь о «необыкновенном уме» Американца ^[674] , а Ф. Ф. Вигель — о толстовской «умной речи» ^[675] .

«Умным» счёл графа Фёдора также П. А. Катенин ^[676] .

Про «весьма умную голову» двоюродного брата однажды обмолвился Ф. П. Толстой ^[677] .

673

Михаил Семёнович Щепкин: Жизнь и творчество: В 2 т. Т. 2. М., 1984. С. 320.

674

Давыдов Д. В. Сочинения. М., 1962. С. 530.

675

Вигель-1. С. 348.

676

PC. 1910. № 5. С. 436 (письмо Н. И. Бахтину от 23 января 1823 года).

677

Там же. 1873. Т. VII. С. 125.

О «замечательном уме» отца писала позднее и его младшая дочь Прасковья ^[678] .

Не благоволивший к Американцу граф П. X. Граббе тоже не отрицал его «редких способностей» ^[679] .

И даже Пушкин, оскорблённый и необъективный Александр Пушкин, признал (в письме Н. И. Гречу от 21 сентября 1821 года), что Толстой «вовсе не глупец» (XIII, 32).

Завершая это краткое обозрение единодушных суждений, припомним, что и в «Горе от ума» эпизодический персонаж, «списанный» Александром Грибоедовым с Американца, — «умный человек»; более того, о нём сказаны (пусть и устами восторженными) знаменательные слова:

678

РВ. 1864. № 4. С. 683.

679

Граббе. С. 94.

Но голова у нас, какой в России нету…

К сожалению, представления потомков о том, какаяименно голова была на плечах у графа Фёдора, в чём собственно заключались сила и обаяние толстовского ума, очень расплывчаты. Если современники наслаждались высказанными им вслух мыслями, софизмами и парадоксами, то мы едва удостоены указанного удовольствия. Поток тогосознания давно пересох, испарился. Вдохновенные импровизации, застольные и клубные речи и сентенции нашего героя никем, даже конспективно, не были записаны, а собственноручных текстовФёдора Ивановича — несомненно, текстов

весьма «умных», представляющих литературный интерес, — сохранилось крайне мало. «Разделиться между чернильницей и стаканом, между чернилами и пуншем» ^[680] , регулярно писать, править и перебелять черновики он, хмельной философ, принципиально не желал — точнее, попросту ленился. «Мне только что в меру посвятить час в сутки на думу, — и то без пера», — уверял Американец князя П. А. Вяземского 7 июня 1830 года ^[681] .

680

РГАЛИ. Ф. 195. On. 1. Ед. хр. 1318. Л. 72.

681

Там же.

Однако коли остроумие действительно является (хотя бы даже и с оговорками) функциейнезаурядного, «совершенного» ума, то в нашем случае всё не так уж и безнадёжно. Ведь о неистощимом остроумии Американца, аттической соли его шуток и выходок можно (grand merciв первую очередь П. А. Вяземскому) рассказывать долго.

На предыдущих страницах книги подобные истории, помнится, мелькали, — а тут будет уместно вновь заглянуть в копилку. Вот ещё пара подходящих анекдотов о смеховой культуре графа Фёдора.

«Однажды в Английском клубе сидел пред ним барин с красно-сизым и цветущим носом. Толстой смотрел на него с сочувствием и почтением; но, видя, что во всё продолжение обеда барин пьёт одну чистую воду, Толстой вознегодовал и говорит: „Да это самозванец! Как смеет он носить на лице своём признаки им незаслуженные?“» ^[682] .

Второй анекдот — о нетерпимом отношении к человеческой глупости (которое, может быть, и предосудительно, но людям, причём, как правило, умным,присуще). «Какой-то родственник его, ума ограниченного и скучный, всё добивался, чтобы он познакомил его с Денисом Давыдовым. Толстой под разными предлогами всё откладывал представление. Наконец, однажды, чтобы разом отделаться от скуки, предлагает он ему подвести его к Давыдову. „Нет, — отвечает тот, — сегодня неловко: я лишнее выпил, у меня немножко в голове“. — „Тем лучше, — говорит Толстой, — тут-то и представляться к Давыдову“. Берёт его за руку и подводит к Денису, говоря: „Представляю тебе моего племянника, у которого немного в голове“» ^[683] .

682

СЗК. С. 137.

683

Там же. С. 61. Племянник Американца — вероятно, сын его сестры Веры Ивановны Хлюстиной, Семён Семёнович Хлюстин (1810–1844), офицер лейб-гвардии Уланского полка.

Иногда современники подразумевали под «умом» заодно и толстовскую просвещённость, широту «сферы понятий» и редкостную эрудицию.

Повторим, что сообщено касательно образованности Американца в формулярном списке далёкого 1811 года: «По-российски, по-французски <обучен> читать и писать. Часть математики, истории и географии знает» ^[684] . Baste!

Однако миновали годы, и «в зрелых летах дополнил он, — утверждал князь П. А. Вяземский, — образование своё и просветил свой ум прилежным и многородным чтением» ^[685] .

684

Архангельская-4. С. 16.

685

РА. 1873. № 6. Стб. 1104.

Вторил князю Петру Андреевичу Ф. В. Булгарин, который, видимо, даже перестарался и приписал Толстому лишнее: «Он был прекрасно образован, говорил на нескольких языках, любил музыку, литературу, много читал…» ^[686]

О том, что граф «замечательно образован», вещал и некий «известный шулер двадцатых годов» ^[687] .

Американец же временами пытался отрицать наличие у себя таких благоприобретённых доблестей, настаивал, что он-де лицо «без образования» ^[688] , сирый «неуч» ^[689] , который не читает газет («ведомостей»), «человек, до 50-ти лет безграмотной» ^[690] .

686

Булгарин. С. 205–206.

687

Стахович А. А. Клочки воспоминаний. М., 1904. С. 150.

688

РГАЛИ. Ф. 195. On. 1. Ед. хр. 1318. Л. 7.

689

Там же. Л. 71.

690

Там же. Л. 72.