Трапеция
Шрифт:
следом, приобнял мальчика за плечи и принялся что-то приглушенно
втолковывать – нежно и ободряюще. Томми был слишком далеко, чтобы
разобрать слова, но тон различал. Через некоторое время Джек снова полез
наверх. Снова прыгнул, снова застрял посредине, но на этот раз тут же разжал
руки и аккуратно приземлился на спину. Марио, спустившись, со смехом потрепал
его по плечу и, насвистывая, удалился в трейлер переодеваться. При виде
появившегося
– Видел, что было на аппарате? Мальчишка Чандлера все уши мне прожжужал, и
я все-таки пустил его покачаться.
– Да, я все видел.
– А он ничего. Полез во второй раз.
– Ну да, после того, как ты десять минут над ним квохтал. Отойди, я хочу умыться.
Марио опустил полотенце, на лице блестели капли воды.
– В чем дело?
– Ты прямо сам на себя не похож! Помню, когда Барби примерзла к трапеции, ты
заставил Лисс лезть наверх, отстегнуть перекладину и ее сбросить.
– Нельзя же со всеми обращаться одинаково, – дернул плечами Марио. – Не
хотел его разочаровывать.
Томми фыркнул.
– А когда ты первый раз пустил наверх меня, то сказал, что если я просто
развлекаюсь, то чем быстрее мне надоест, тем лучше. Если бы я отколол что-то в
этом духе, ты бы вытолкал меня взашей и никогда бы не пустил обратно! И я это
знал! А помнишь, когда я упал в обморок, ты сразу погнал меня наверх, хотя мне и
было плохо?
Марио повесил полотенце на спинку стула.
– Слушай, Том, ты был прирожденным воздушником и с малолетства работал на
высоте. С тобой не надо было нянчиться.
– Если с парнем приходится нянчиться, то на кой черт он вообще тебе сдался?
– Он слонялся вокруг все лето. И какая тебе разница? Чего ты бесишься?
– Потому что я знаю, почему ты так возишься с детьми этого возраста. Тебе как
раз четырнадцатилетние нравятся, верно? Мне следовало сразу догадаться.
Марио побелел под загаром.
– Прекрасно. Ты высказался. А теперь либо бери свои слова обратно, либо я тебя
прикончу.
– Попробуй, – процедил Томми. – Мне больше не пятнадцать. Ты хочешь, чтобы
вокруг кого-то можно было попрыгать, когда ты в настроении. И чтобы кого-то
можно было затащить в постель, когда ты в настроении. А когда не в настроении
– вытрясти из него душу. И лучше бы тебе, приятель, приставать с этим к своему
маленькому дружку, потому что последние пять лет я учился о себе заботиться.
Только пальцем меня тронь и улетишь к чертям собачьим!
– Том, возьми обратно эту чушь про Джека!
– Уже и честь его защищаешь? – оскалился
Марио ударил его. Томми без раздумий впечатал кулак ему в солнечное
сплетение. Марио с пораженным выдохом согнулся, потом бросился на него.
Стул с грохотом упал, и они, сцепившись, повалились на пол.
Кто-то забарабанил в дверь, и Марио сию секунду оказался на ногах.
– Погоди, – бросил он Томми и распахнул дверь.
Поль Реддик уставился на его рассеченную губу и перевернутый стул.
– Какого черта… Какого черта…
С ужасным ощущением дежа вю – он почти видел лицо Анжело – Томми сел.
– Ради Бога, Мэтт, – выговорил Реддик. – Бландинг закатит тебе штраф за драку
на стоянке!
Марио утер кровь.
– Это не драка, Поль. Просто семейная ссора.
– Тогда вам лучше ее свернуть.
Томми вытащил платок и прижал к сочащемуся кровью носу.
– Кто просил тебя врываться?
Реддик не обратил на него внимания.
– Мэтт, хочешь принесу льда приложить к губе? Она распухнет к представлению.
А ты, бездельник, – он развернулся к Томми. – Решил, что можешь избивать
артистов? Я вышвырну тебя со стоянки!
– Попробуй, – огрызнулся Томми.
– Том, заткнись, – велел Марио. – Иди работай, пока босс по нашу душу не явился.
– Бландинг… – Томми собирался сказать, куда может отправляться босс, но
поймал взгляд Марио.
Темные глаза смотрели умоляюще.
– Слушай, Поль, мы с ним с детства собачимся.
«Я все улажу», – говорил его взгляд.
– Да, конечно, – пробормотал Томми и ушел из трейлера.
Не успел он отойти, как изнутри донесся смех Реддика, и Томми затрясся от
ярости. Он был готов шагать прямиком к машине, прочь со стоянки, прочь из
жизни Марио. Ему было тошно при мысли о руке Марио, обнимающей Джека
Чандлера за плечи. А еще – от готовности и покорности, с которой Марио –
Марио Сантелли из Летающих Сантелли – бормотал оправдания перед Полем
Реддиком.
Томми хотел уйти, но старая привычка повлекла его проверять оборудование
перед шоу.
Оставлять все чувства внизу.
В антракте Томми проскользнул в трейлер, где Марио натягивал трико.
– Сядь, – сказал он, – я тебе лицо подправлю.
– Да уж, это точно не повредит.
Томми открыл ящик комода, где Марио держал грим, наклеил телесный пластырь
на разбитую губу и замазал окрашенным кремом темнеющий под глазом синяк. По
привычке, не осознавая, что делает, взял расческу и пригладил густые волосы