Три мудреца в одном тазу
Шрифт:
— Спасибо, но…
— Кушай, тебе говорят! — зарычал старый китаец.
— Не кричи на эту малютку! Может, у нее алеррр… интересно, как это слово пишется?… — углубился в свой словарь Мельхиор.
— Не хочешь конфету? Давай посмотрим, может, у меня найдется что-нибудь получше… — задумчиво тряхнул колпак над палубой Каспар. — О, кое-что есть…
— Пирожок! — облизнулся Мельхиор, закрывая книгу. — С мясом!
— Это не пирожок, это черепаха, — поправила его Света. — Живая…
— Пирожок… — не слушая ее, схватил несчастную черепаху старик. Он откусил кусок панциря с такой легкостью, как
— Поделись! — выхватил у него рептилию Бальтазар. — Я тоже хочу!
— Эй, молокососы, это же мой пирожо… хррр… хррр…
Бальтазар и Мельхиор некоторое время вырывали друг у друга бедную зверюшку, пока Света не улучила момент и не выдернула у них «пирожок». Укус Мельхиора оставил в панцире уродливую выбоину, но в остальном черепаха не пострадала.
— Отдам Оле… — решила девочка.
— Что?! — возмутился Бальтазар. — Мой пирожок?! Проснись, старый дурак, нас грабят!
— Ахррр… что?! Я не сплю, не сплю! Требую немедленно объяснить, что здесь происходит! Нет, молодежь определенно портится — мы в свое время так себя не вели!
По палубе промчались Гешка с Вадиком. Они играли в кошки-мышки и топотали, как стадо африканских слонов. Мельхиор уже просился поиграть с ними, но его не приняли — мальчишки не верили, что дряхлый старец сможет составить достойную конкуренцию. Хотя он мог.
— Колобковы-младшие! — крикнул Сергей, спускаясь из ходовой рубки. — Вас папа зовет!
— Да ну-у-у-у… — заныли близнецы.
— Да мне-то что, не ходите, — пожал плечами Чертанов.
— Ну и не пойдем.
— Ну и не ходите.
Сергей и мальчишки уставились друг на друга притворно равнодушными глазами. Но близнецы не выдержали первыми — ворча на надоедливого папашу, они поплелись к лестнице. Петр Иванович, в обычное время смешливый и добродушный, превращался в беспощадного деспота, когда подчиненные неосторожно игнорировали его пожелания. А то, что дети до наступления совершеннолетия (да и после него) подчинены родителям, он считал само собой разумеющимся.
— Свет, ты бы тоже увела этих пенсионеров под крышу, — посоветовал Чертанов. — В кают-компанию или еще куда…
— Почему? — забеспокоилась девушка.
— Василь Василич говорит, ураган скоро.
— Так небо вроде чистое?…
— А вон, видишь, те, маленькие, мчатся как быстро? Это перистые облака — они всегда появляются перед бурей.
— Буря? — оживился Мельхиор. — Чую, чую, грянет буря! И над миром распрострутся крылья ветра! Взвихрится, задует, заволнуется синее море!..
— Заткнись! — шлепнул его по кудрявой голове Бальтазар. — Юноша, срочно устрой нам укрытие — моим костям вредно находиться на холоде и дожде!
— Да, промокнуть мы не хотим, — согласно закивал Каспар. — И вот еще что, молодой человек — добудь-ка мне чего-нибудь попить. Лучше всего хорошего винца.
— Тебе нельзя много пить, ты опять намочишь мантию.
— Наговор! — возмутился Каспар. — Я пью очень осторожно! Я еще ни разу не пролил ни капли! Или ты хочешь сказать, что у меня дрожат руки?!
— Ты намочишь ее уже после того, как попьешь, — холодно заявил Бальтазар. — Давай приготовим тебе лекарство от недержания?
— Ты уже готовил его в прошлом центуме [3] , -
— Да, хорошо, что мы решили сначала попробовать его на кролике, — затряс бородой Каспар.
— А что случилось? — заинтересовалась Света.
— Сначала у кролика выросли четыре новых ноги, а потом он просто вспух и лопнул.
— Я говорил, что этот эликсир только для людей, — заворчал Бальтазар. — На кроликов не действует.
— Мы попробовали и на человеке, — снова напомнил Мельхиор. — На том бродяге, помнишь?
3
Центум — сто суток, эйкрийская мера времени (0,55 земного года). Поскольку у этого мира нет небесных светил, единственный способ измерения времени для них — отсчитывать кругообороты светимости тепория. Кроме центумов используются квентумы (пять суток), дектумы (десять суток), вигентумы (двадцать суток), квинкагентумы (пятьдесят суток) и миллентумы (тысяча суток).
— А что случилось с бродягой?… — приготовилась к худшему Света.
— Не знаем. Он выпил, а потом побежал и прыгнул в пропасть. С тех пор мы его не видели.
— Надо было все-таки проверить еще раз… — не переставал ворчать Бальтазар. — У эликсиров всегда бывают побочные эффекты…
— Да, Свет, меня и правда что-то знобит… — поежился Чертанов. С тех пор, как он выпил волшебный эликсир, организм все больше и больше расстраивался. Постоянно бил озноб и раскалывалась голова. Сергей очень надеялся, что это все-таки когда-нибудь прекратится — ужасно не хотелось платить за универсальные переводческие способности так дорого. — Дай мне таблеток каких-нибудь, а?
— Опишите подробно симптомы, Сергей Витальевич, — строго приказала Света, заведовавшая на «Чайке» маленьким лазаретом. — Если это что-то бактериальное, надо принять гентамицин или тетрациклин, а если вирусное — амантадин. А если просто сильная боль, то лучше всего обычный аспирин.
— Чепуха! — заявил Бальтазар. — Лучше всего применить шиацу [4] ! Я когда-то был великим мастером шиацу!
— Только однажды продавил пациенту череп насквозь, — напомнил Мельхиор. — Лучше давайте просто вылечим его волшебным способом.
4
Шиацу — древне-японский массаж пальцами, в котором важную роль играют определенные точки, лежащие на меридианах тела и используемые для контроля энергетического потока.
— Шиацу — это и есть магия! — настаивал Бальтазар.
— Магия — это когда кругом огни, все подряд превращается во что-нибудь другое, а на шум заглядывают демоны, — заявил Каспар. — Вот что я называю настоящей магией! Помню, в прошлый раз демон хотел одолжить у меня сахарку… Здоровый такой, толстый, красный, с рогами…
— Так он только сахарку хотел?! — поразился Мельхиор. — Да, тогда, конечно, не стоило бить его палкой…
— Еще как стоило! — возмутился Бальтазар. — Мы никому не позволим безнаказанно одалживать у нас сахар!