Три проблемы для Золушки
Шрифт:
Я заплатила пошлину и продвинулась слегка вперед, всасывая смесь из дизельных выхлопов и других неведомых ингредиентов, от которых запершило в горле. Меньше, чем через четверть мили, я свыклась с отравой и, когда добралась до дома сестры Мо на Крейн Стрит, чувствовала себя уже прекрасно. Адаптация – это одно из величайших преимуществ для тех, кто рожден и вскормлен в Джерси. От плохого воздуха или загрязненной воды мы только становимся лучше. Мы - как те моллюски с легкими. Вырви нас из привычной среды, и мы просто отрастим необходимые
Сестра Мо жила в бледно-зеленом двухквартирном доме с жалюзи на окнах и бело-желтым алюминиевым навесом. Я остановилась на обочине и поднялась по двум пролетам бетонной лестницы на цементное крыльцо. Потом нажала на звонок и обнаружила, что смотрю в лицо женщины, которая выглядела очень похожей на моих родичей со стороны бабули Мазур. Добротное прочное венгерское племя. Черные волосы, черные брови и смотрящие по-деловому голубые глаза. На вид ей было за пятьдесят, и мое появление, казалось, ее не взволновало.
Я протянула карточку, представилась и сообщила, что ищу Мо.
Сначала она удивилась, потом отнеслась с подозрением.
– Агент по задержанию, - повторила она. – Что бы это значило? Какое это имеет отношение к Мо?
Я выдала сжатую версию, чтобы внести некоторую ясность.
– Я уверена, что неявка Мо в суд - это просто недоразумение, но мне нужно напомнить ему о переносе даты, - сказала я ей.
– Я об этом ничего не знаю, - сообщила она. – Давно не видела Мо. Он всегда в своем магазине. Почему бы вам не сходить в его магазин.
– Он там не появляется последние два дня.
– Это совсем не похоже на Мо.
Ничего из того, что происходит, не похоже на Мо.
Я спросила, нет ли у них других родственников. Она заверила, что нет, никого нет из близких. Я спросила о второй квартире или загородном домике. Она ответила, что ничего такого ей не известно.
Я извинилась, что отняла у нее время, и вернулась в «бьюик». Я оглядела район. Ничего не происходило. Сестра Мо закрылась в доме. Наверно, гадает, что за чертовщина приключилась с Мо. Конечно, была вероятность, что она покрывает брата, но мои инстинкты говорили обратное. Она, казалось, ужасно удивилась, когда я рассказала, что Мо не стоит за прилавком, раздавая Сладких Мишек.
Я могла понаблюдать за домом, но такой род наблюдений был утомителен и требовал много времени, а в данном случае я не была уверена, что усилия стоят того.
Кроме того, у меня было странное предчувствие насчет Мо. Такие уважаемые люди как Мо не забывают дату суда. Респектабельные люди типа Мо беспокоятся о таком дерьме. Они ночи не спят от этого. С адвокатами консультируются. И респектабельные люди вроде Мо не срываются и не покидают свое дело, даже не повесив объявление на витрине магазина.
Может
Я вышла из «бьюика» и снова направила стопы к парадной двери сестры Мо.
Дверь открылась прежде, чем я попыталась постучать. Две маленькие морщинки прочертили лоб сестрицы Мо.
– Что-нибудь еще? – спросила она.
– Я хочу уточнить насчет Мо. Не собираюсь вас пугать, но я предполагаю, есть вероятность, что, может, он болен, сидит дома и не в состоянии подойти к двери.
– Я стояла здесь и думала о том же, - согласилась она.
– У вас есть ключ от его квартиры?
– Нет, но насколько я знаю, такого не существует вообще. Мо любил уединение.
– А вы не знаете кого-нибудь из его друзей? У него есть подружка?
– Простите. Мы не были столь близки. Мо - хороший брат, но, как я уже говорила, был очень замкнут.
Через час я возвратилась в Бург. Я проехала по Феррис и притормозила возле Лулы.
– Как дела? – спросила я.
Лула сгорбилась за рулем своего красного "файерберда".
– Совсем ничего не происходит. Более скучной долбаной работы у меня еще не было. Делать такое можно хоть в коме.
– Кто-нибудь приходил покупать леденцы?
– Мамаша с малышом. Это все.
– Они возвращались?
– Нет. Только взглянули на дверь и ушли.
Я посмотрела. Скоро заканчиваются занятия в школе. Оттуда вывалит куча подростков, но дети меня не интересовали. Меня интересовали взрослые, которые могли появиться. Чтобы полить его растения или доставить почту.
– Поторчи пока здесь, - сказала я. – Я собираюсь опросить побольше соседей.
– Че? Поторчи ей. Я замерзну до смерти, сидя в машине. Это не тебе не Флорида, знаешь ли.
– Я думала, ты хочешь быть охотницей за головами. Именно этим и занимаются охотники за головами.
– Не имеет смысла с этим связываться, если в конце я никого не пристрелю, а даже гарантии нет, что мне это удастся. Все, что я слышу - типа, не делай то, да не делай это. Не могу даже запихнуть сукина сына в багажник, если его найду.
Я пересекла улицу и поговорила еще с тремя ближайшими соседями. Ответы были стандартны. Они не имеют понятия, где Мо, и думают, что с моей стороны большая наглость предполагать, что он преступник.
В четвертом доме открыла девочка-подросток. Мы с ней были одеты почти одинаково. «Мартенсы», джинсы, фланелевая рубашка поверх футболки, слишком много туши на ресницах, копна каштановых локонов на голове. Она была фунтов на пятнадцать легче, и лет на пятнадцать моложе. Я не завидовала ее молодости, но мне следовало дважды подумать о той дюжине пончиков, что я прихватила по дороге, проезжая через Бург, зовущие меня с заднего сиденья машины, пока мы тут болтали.
Я дала ей мою карточку, и ее глаза широко распахнулись.