Тринадцать полнолуний
Шрифт:
— На сколько это далёкое будущее? — с лёгкой ноткой сомнения спросил Генри.
Юлиан, молча, но загадочно улыбнулся, а Шалтир ответил на вопрос.
— Сейчас 1999 год, 9-ое июня, от рождества Христого. Здесь сходятся два океана, мыс Доброй Надежды, так благозвучно называется это место, континент Африка. Почему такая дата, сейчас объясню. Ровно девять месяцев назад, 9-го сентября 1998 года, недалеко отсюда, в небольшом городке родился мальчик. Этот мальчуган, как бы правильнее выразиться…
— Мы с Генри, оба, само внимание, — восторженно произнёс Юлиан, — я чувствую, то, что вы скажите, будет чем-то фантастически интересным, загадочным, по истине, судьбоносным.
— Вы,
— Увы, к моему великому сожалению, в будущем, как никогда остро встанет эта проблема. Человечество будущего, попирая часть нравственных законов, дошло до эволюционного тупика. Зло не только не осуждается, а даже вознаграждается большинством современного, как они себя называют «продвинутого» общества. Даже прощение ближнего приемломо только в личных, корыстных целях. Искушённое во всех смертных грехах оно, вряд ли сможет обойтись без нового миссии. А если бы, дорогой доктор, заглядывали в будущее не только для того, чтобы увидеть достижения науки, вы смогли бы понять и политическую обстановку этого времени. Это общество рискует быть раздавленным силой, о мощи которой они только подозревают. Как никогда, в этом времени князь тьмы подошёл слишком близко к своей цели и уже потирает руки от предвкушения победы.
— Вы говорите об Иисусе Христе? — спросил в свою очередь недоумевающий Генри.
— Ну, почему же, именно о нём? Ведь был ещё Моххамед и несколько других. Этот тоже будет входить в их, к сожалению, не такую уж и многочисленную армию. Он снова, своим примером, словом истины, чудотворством и проповедями поведёт людей по светлой дороге познания господнего замысла. Он будет учить род людской слышать голос создателя. Ах, Генри, если бы только знали, как стало жить человечество, попирая всяческие законы. Чем дальше идёт цивилизация, тем всё большее и больше людей поддаются пороку, разврату, материальное благо ставиться во главу угла больше, чем очищение и совершенствование души. Если бы вы видели, что твориться с людьми, как извратили они всю теорию своего пребывания на этом свете.
— Скажите мне, Шалтир, а может они и ведут себя так, потому что не знают о том многом, что знаете вы и уважаемый Юлиан, — Генри, как ни странно, почувствовал обиду за всё человечество в целом.
— И сказано в писании «уйдут в свет те, кто не сомневался», — сердито произнёс Юлиан, — хотя, в их жизни, будут множественные примеры господнего покровительства. Человечество отринет веру о существовании господа, начнёт попирать религию и погрязнет в грехе, воруя друг у друга одной рукой, а другой — осеняя себя крестом. Вот и скажите, кто виноват?
— Возможно, вы и правы, ведь у вас колоссальный дар видеть будущее, — нехотя, согласился Генри.
— Дело даже не в этом, недоверчивый и недовольный Радужный Адепт, — Шалтир заметил настроение Генри, — вы тоже, в своё время, научитесь этому умению в полном объёме и уверяю вас, это умение не доставит вам приятных минут, а напротив, всколыхнёт вашу безмятежную душу, выдавив из неё слёзы отчаяния. Люди не остались без божественного
— Мне кажется, приход в мир сына господнего всегда кстати, — устыдившись своих сомнений, тихо произнёс Генри.
— Хорошо, что вы поняли, юноша, — вступил в разговор Юлиан, — именно сейчас в нём большая необходимость, ибо ещё надо дождаться, пока он повзраслеет и наберётся сил для выполнения своего предназначения. Конечно, остаётся только сожалеть, что всё это не произошло раньше. Но господние пути неисповедимы, значит, создатель сам определил время и место рождения нового пророка.
— Мы здесь для того, что бы вы рассказали мне это? — Генри снова засомневался в такой малости, ведь они могли это рассказать ему, не прибегая к такому способу перемещения и он поверил бы им на слово.
— Нет для того, чтобы вы воотчую увидели катастрофы времён и определили своё место. Борьба между добром и злом бесконечна, нет ни победителей ни побеждённых, хотя бы равновесие. Вы правы, проделывать столь длинный и, я вам скажу, не такой уж и лёгкий на взгляд, путь для беседы было бы просто смешно. Ещё одна цель нашего путишествия — предотвратить возможное коварство и спасти этого ребёнка от смерти, — Шалтир говорил очень серьёзно, не оставляя своим собеседникам возможности сомневаться в искренности его слов. — Помилуйте, разве и здесь есть место для подобного злодеяния, уже свершённого однажды? — удивлению Генри не было предела.
— Увы, так и есть. Ведь наши противники в битве за умы и души людские не спят даже здесь. Они постараются осуществить свой замысел, буквально через пару часов, на этом самом месте. А пока, давайте отдохнём и приведём в порядок свои биологические тела, искупав их в этой чистой, блаженно тёплой воде и вкусим пищу.
Только после этих слов Шалтира Генри ощутил сильнейший голод. Он понятия не имел, как и где они добудут себе пропитание, решив, как самый молодой, взять на себя роль добытчика-охотника. «Ведь у нас нет ни денег, ни оружия, но животный мир здесь, по всей вероятности, такой же, как везде. Хотя охотиться мне и не приходилось, буду вспоминать навыки первобытного человека» усмехнулся своей придумке Генри. Но, видя спокойствие своих старших товарищей, сам успокоился и положился на их знание хода событий.
А Шалтир, уверенно, двинулся по склону горы вниз, будто наверняка знал куда идти. Генри и Юлиан последовали за ним. Пройдя несколько метров, они ступили на песчаный берег океана.
— Вот, друзья мои, наше пристанище. Здесь мы найдём всё, что нужно нашим утомлённым биологическим телам.
Шалтир указал рукой на каменную стену горы, с которой они спустились. Довольно широкий проход, искусно замаскированный камнями и плоскими плитами, видимый только с берега и то, в том случае, если стоишь прямо напротив него.