Тройная cпираль
Шрифт:
В небольшой комнате недорого отеля, который служил Еве домом во время пребывания в Мюнхене, она приступила к чтению книги эпохи Наполеона.
Париж предстал безумно прекрасным городом любви, страстей, победы и красоты. Книжное описание «столицы столиц» с ее шумными проулками, ведущими к собору Нотр-Дам-де-Пари, ночной улицей Риволи, величеством Лувра и революционным духом времен Бонапарта умопомрачительно подействовало на молодую одинокую девушку. И в дешевом, но по-немецки комфортном, гостиничном номере надолго воцарилась романтическая атмосфера.
После
Страница за страницей переносят ее в Париж девятнадцатого века, в то время, когда джентльмены величали себя сирами, дамы носили пышные юбки, шампанское текло ручьями, а праздная жизнь текла не умолкая.
И, сама не заметив как, Ева предстает в образе прекрасной Жозефины в танце со статным победителем, могущественным императором Бонапартом, в образе которого вырисовывается не кто иной, как доктор медицинских наук, профессор Адам Шиллинг. Высокий, мускулистый, темноволосый мужчина со жгуче-карими глазами страстно сжимает ее ладонь и уверенно ведет свою даму. Их пламенные взоры встречаются и уже не могут оторваться друг от друга. Самый красивый и благородный, мужественный и сильный мужчина во всей вселенной и во все времена нежно обнимает ее за хрупкую талию и, по-прежнему не отводя взгляда, в страстном поцелуе прикасается к ее влажным губам. Образ был настолько реален и так всецело захватил Еву, что, назови ее сейчас Жозефиной, она отозвалась бы беспрекословно. Книга полностью поглотила девушку, а иллюстрации в ее голове рисовались такими сочными, яркими и реальными, что действительность не имела ни малейшего шанса ее вернуть.
Поскольку Жозефина в книге описывалась, как необразованная невежда-провинциалка, причем совершенно непривлекательная с виду, Ева могла достаточно хорошо пропустить ее образ через себя, и даже больше – воссоединиться с ним. Несмотря на то, что она родилась и выросла в культурной столице России, Санкт-Петербурге, девушка никогда не могла гордо и уверенно назвать себя петербурженкой, как это делали ее однокурсники – коренные питерцы. Круглая сирота, выросшая в детском доме, она неизменно комплексовала по этому поводу и старалась лишний раз не обращать на себя внимание. И каждый раз, услышав вопрос «откуда ты?», который в студенческие годы непременно сопровождался дальнейшими расспросами о школе, районе и семье, Ева горько краснела, отвечая, что она детдомовская. Ах, если бы можно было вычеркнуть этот факт из ее биографии, все бы тогда сложилось совершенно по-другому…
«Тогда бы у меня было много друзей, и даже жених… – думала Ева, – к тому же и красотой я точно обделена – слишком худая и нос картошкой. Да уж, с таким-то носом мне замуж определенно не светит. Единственное, на что я могу надеяться с такой внешностью и клеймом детдомовки, – это много работать, хорошо зарабатывать и всего добиваться самой».
И хоть Ева была круглой отличницей и в школе, и в университете, она страшно комплексовала, попадая в гости к одногруппникам из благополучных семей. Сказывалось отсутствие благородных манер, ведь в детском доме практически совсем не уделяли внимания этикету и правилам поведения за столом. Поэтому
Могущественный император не устоял перед женским очарованием и влюбился в Жозефину всем сердцем, пылко и страстно, воспевая ее своим талисманом. Бессильна противостоять сказочной мечте, которая была слаще всех возможных вместе взятых десертов, Ева всецело отдалась порыву книжно-любовного вожделения.
Безгранично счастливые, они кружатся в танце. Она – чувствует себя необыкновенно красивой и желанной, хрупкой и защищенной, как никогда прежде. Он – возлюбленный Наполеон с лицом профессора Шиллинга, смотрит на нее как на самую роскошную женщину в мире. Она – может себе позволить потерять сознание. Он – грозный и всемогущий воин, тут же подхватывает ее ослабевшее тело.
По щелку его пальцев, суетятся набежавшие слуги. Жозефину переносят в императорскую опочивальню, где на шелковых покрывалах необычайно мягкой кровати с ароматом лаванды она приходит в себя. Бонапарт, ее любимый и самый желанный, стоит на коленях с опущенной головой возле ее кровати.
– Дорогая, ты здесь, со мной? Больше не покидай меня никогда, мой драгоценнейший талисман! Знай, без тебя пропаду, – тревожным голосом шепчет Адам, глядя на возлюбленную увлажненными глазами. В этот миг он совсем не похож на грозного и могущественного воина-императора, а напоминает маленького беззащитного мальчика, нуждающегося в материнской опеке и ласке.
О, как она только посмела хоть на мгновение оставить своего возлюбленного?!
– Я твоя, твоя на веки вечные! Слышишь! Клянусь служить тебе талисманом любви! – пронзительный голос вырывается из самой груди Жозефины. Она готова ради него на все, готова отдать ему все тепло и ласку, которыми так богата ее страстная натура. Она будет его любить и оберегать как невинного и беззащитного младенца, но в то же время и боготворить, как абсолютное совершенство.
Заседание докторов университетской клиники Рехтс дер Изар проходило поздним осенним вечером за круглым столом узкого кабинета, в котором напрочь отсутствовали окна. Участники так бурно дискутировали, что, казалось, из ноздрей валит пар. Последний кислород в помещении испарился еще несколько часов назад, поэтому в кабинете стояла невыносимая духота. Однако собравшаяся группа именитых докторов этого совершенно не замечала, настолько оживленной шла дискуссия, посвященная пациентке Еве Валтасаровой.
– Лечение проходило в рамках международного многоцентрового протокола INTRAGO II. Затем следовали стандартизированная лучевая и химиотерапии. Коллеги, прошу тишины! – громко призвал к порядку седовласый заведующий клиникой гематологии и онкологии технического университета Мюнхена. – Хирургия, будьте добры, изложите свой отчет.
– Все мы знакомы с медицинской историей пациентки, можно сказать, изучили ее наизусть. Поэтому повторять всем известные события нет никакого смысла, – резко огрызнулся доктор в белом халате с бейджиком «Ассистент проф. д-р. мед. наук О. Вагнер // Отдел Нейрохирургии ТУМ». Судя по его молодому возрасту, красным глазам и довольно помятому халату, можно было легко предположить, что Оливер Вагнер начинающий специалист, который большую часть времени проводит на операциях и на дежурстве.