Трунька о себе, своих попутчиках и славном «Дальтелефильме»
Шрифт:
Третью часть своего раннего детства я провел в детском доме. Мама уехала на год учиться в Ленинград, чтобы улучшить свое врачебное образование, а меня сдала в Лесную школу – так называли этот приют. Почему в детский дом, а не к бабушке с дедушкой, для меня так и останется неразгаданной тайной. В нашей семье много неразгаданных тайн. Уже в зрелые годы я, допустим, узнал, что до нас у отца была другая семья. Из рассказа матери та, первая семья, отбывала на пароходе в эвакуацию, и этот пароход разбомбили немцы. Семья считалась погибшей, и отец женился на моей маме. Потом оказалось, что его первая жена с маленьким сынишкой чудом уцелели. Так что где-то на планете живет мой сводный брат Валера. Отца своего я вообще не помню. Он ушел из жизни, когда мне было два годика, в 1946 году. Мама больше замуж не выходила.
Лесную школу в Нальчике я вспоминаю с большой теплотой. Я тогда и
Март 1953 года. Умер тот, из-за которого я заблудился на вокзале. Всенародное горе было неописуемым. Рыдали все, в том числе и я. Только одна девочка хохотала. Она сорвала с себя пионерский галстук и, смеясь, напевала: «Капитан, капитан, улыбнитесь…» Она была, как я понимаю сейчас, дочкой репрессированных родителей, посаженных в лагеря или вовсе убитых… Но тогда-то мы этого не понимали и, по-моему, изрядно поколотили девчонку. Хотя наверняка этого не помню. Мозг, или кто-то там еще, услужливо стирает из памяти неблаговидные воспоминания нашей жизни. С одной стороны, это хорошо – совесть не отягощается негативной информацией, а с другой – мы зачастую забываем уроки истории. И мы постоянно наступаем на одни и те же грабли.
Кадр пятый
Виктор Емельянович
Он как-то рано ушел из жизни. Виктору Емельяновичу Назаренко не было и пятидесяти. У него была светлая голова, но слабое сердце. Полувековой юбилей он должен был отпраздновать в 1969 году, а умер в 1967. В этот же год студия прощалась и с его ровесником, Владимиром Петровичем Бусыгиным. Это он принимал меня когда-то на работу.
Вспоминаю 1965 год. Я только пришел на студию. В помещениях телецентра бурлила жизнь. Это сейчас все тихо и спокойно, а тогда все вертелось как белье в стиральной машинке. Еженедельные летучки Бус начинал тихим умиротворенным голосом, а заканчивал мощным разносом. Такова творческая жизнь. «Творцы» – редакторы, режиссеры, звукорежиссеры и даже помрежки, всегда немного свысока посматривали на технарей, что очень огорчало Виктора Емельяновича.
– Текст к сюжету, – говорил он, – сможет написать любой из моих технарей, а вот выполнить нашу работу вряд ли кто-либо из творческих работников сможет.
В.Е. Назаренко и А.С. Квач проводят экспериментальную передачу для станции СП-6. 1957 г.
Сам Назаренко был человеком творчески одаренным не только в технических областях, но и хорошо разбирался в искусстве. При всей своей занятости он умудрялся посещать выставки и концерты. У него, одинокого холостяка, была обширная фонотека классической музыки, которую он любил и хорошо знал. Следил за новинками кинематографии. Как-то звонят по громкой связи в аппаратную с одной из радиорелейных станций:
– Виктор Емельянович, что за муть вы вчера в эфире показывали?
Показывали, как мне помнится, какой-то из фильмов Иона Попеску Гопо [1] . Кажется, «Украли бомбу»…
– Так этот фильм показывали для умных людей!
Он мог пошутить, знал большое количество
– Гриша, – говорил ему Виктор Емельянович, сейчас тебе анекдот расскажу…
1
Ион Попеску-Гопо (рум. Ion Popescu-Gopo, 1 мая 1923 – 28 ноября 1989) – румынский режиссёр игрового и мультипликационного кино, художник, сценарист
При слове «анекдот» Гриша тут же начинал хохотать…
– Так вот… Идет Брежнев по коридору Кремля…
Тут Гриша уже совсем умирает со смеху так, что все вокруг начинают тоже хохотать. Благодатный слушатель анекдотов был Гриша. Ну, а Емельяныч был превосходным рассказчиком. Правда, пустопорожнюю болтовню не любил и всячески избегал различного рода собрания, заседания, политинформации и прочие суесловия. Он полностью отдавал себя работе. Иногда складывалось впечатление, что он живет на студии. Одет был как-то по-домашнему: футболка, шаровары и домашние тапочки.
У Виктора Емельяновича можно было всегда занять деньги и не до получки, как обычно, а на любой срок. Он доставал маленькую записную книжку, смотрел внимательным взглядом на тебя и спрашивал: сколько и когда отдашь? Ты мог сказать: через день или через год, но отдать должен в назначенный тобой срок. В противном случае ты навсегда лишался права на кредит. Я сам несколько раз пользовался помощью Виктора Емельяновича.
Как зарождалось телевидение в Приморье, хорошо описано в книгах Валентина Александровича Ткачева «Синяя птица телевидения» и «Синяя птица… Полет продолжается?». Отсылаю к этим замечательным книжкам тех читателей, которым хотелось бы более подробно узнать о «кухне» Приморского телерадиокомитета.
Назаренко, как я уже говорил, был человеком творчески одаренным. И как все талантливые люди был талантлив во всем. Но радиотехнические устройства были его страстью. Если бы его изобретательский талант попал на благодатную почву, если бы ему повезло так же, как Владимиру Козьмичу Зворыкину [2] , если бы у него был такой покровитель, как у Зворыкина Давид Сарнов [3] , Виктор Емельянович мог сделать намного больше для развития всемирного телевидения. У нас, в России, принято гениев «не пущать». Страдал от «дружеской» опеки НКВД и приморский изобретатель. Работали ребята из «параллельного комитета», так мы между собой называли эти органы, очень оперативно. Вот пара примеров из жизни:
2
Владимир Козьмич Зворыкин (17 (29) июля 1888, Муром, Владимирская губерния, Российская империя – 29 июля 1982, Принстон, Нью-Джерси, США) – русско-американский инженер, проживший полжизни в Америке, один из изобретателей современного телевидения.
3
Давид Сарнов (англ. David Sarnoff, 27 февраля 1891 —12 декабря 1971) – американский связист и бизнесмен белорусского происхождения, один из основателей радио и телевещания в США.
В юные годы, в пору моего увлечения радиотехникой, у меня был приятель Стас, с которым мы ходили в один радиокружок. Помимо кружка мы дома тоже что-то строили. Я собрал трехламповый приемник, который работал на длинных и средних волнах. Но мечтали мы о портативной радиостанции, чтобы по эфиру связываться друг с другом. Тогда сотовых телефонов не было и в помине, разве что в фантастических романах, да и обычные телефоны были большой редкостью. Для постройки радиостанции требовалось разрешение соответствующих органов, но это была очень сложная процедура. И не факт, что мы бы такое разрешение получили. В какое-то время Стас престал ходить в кружок. При встрече он мне рассказал, что дома построил передающую приставку к обычной бытовой радиоле в диапазоне длинных волн, завел пластинку с песнями Руслановой, и на песне «Валенки» к нему приехали. Конфисковали приставку и радиолу, все радиодетали, которые мы находили на радиосвалке, и запретили впредь заниматься подобными «безобразиями». Он еще хорошо отделался – на дворе был уже 1957 год. Чуть пораньше, мог бы и в лагеря загреметь, далеко не пионерские.