Туда! И надеюсь, обратно...
Шрифт:
Холодно. И темно. Темнота сгущается вокруг, кусает в щеки, нос и другие не прикрытые спальным мешком, который между прочим ни фига не греет, части тела, и становится еще холоднее. И то, что на небе минуту назад промелькнул парад из десяти портретов убитых сегодня подростков, тепла не прибавляет. Портрета Пита не было, в принципе этого и следовало ожидать, но убедиться никогда не мешает, тем более в следствие последних не сильно стремящихся соответствовать канону событий.
Да, холодно, но слезать с дерева, на которое я с трудом затащила себя и с ещё большим трудом все свои пожитки, чтобы
Во-первых, потому что не охота вылезать из более-менее хотелось бы сказать «теплого», но приходится говорить «не ледяного» укрытия, на не столько освежающий, сколько обжигающий колкий ветер.
Во-вторых, я не дура.
В-третьих, я может и дура, но не идиотка, в отличие от некоторых излишне инфантильных особ, пытающихся извлечь искру буквально в двадцати метрах от меня.
Горько усмехаясь (в последнее время только этим и занимаюсь, выдавить из себя даже хилую нормальную улыбку не получается) качаю головой и с удивлением замечаю, как нечто внутри меня затаило дыхание и сжимается в предвкушении чего-то.
Ах, да… Сердце жаждет хотя бы краем глаза зацепить силуэт Пита, который по всем законам должен скоро прийти сюда вместе с командой профи (Ну хоть что-то в этом непонятном непостоянном мире должно быть так, как задумано!) Если честно, не думала, что мне будет так не хватать этого голубоглазого зануды тем более, что еще и суток не прошло с тех пор как мы виделись в последний раз, но… А может, мне просто не достает общения. Удивительно, всю жизнь мечтала об уединении, ведь даже в своей комнате мне очень редко удавалось создать атмосферу покоя, потому что дверь, которую я каждый раз с таким удовольствием захлопываю перед мордочкой моей любимой сестренки (увижусь ли я с ней когда-нибудь?), не часто увидишь в предназначенном для нее проеме по вине все той же вышеупомянутой особы. А теперь мне хочется общения, не подразумевающее под собой переругивания с источающими ненависть трибутами и будущими трупами, один из которых в данный момент пытается своеобразно надышаться перед смертью, тем более что времени у неё более чем достаточно.
Проходит не меньше часа, а может мне так просто кажется, прежде чем вдалеке раздается шум и противный, до того уж одновременно легкомысленный и кровожадный смех, как можно такое в себе сочетать? Наверное, так же как сопереживание и легкий цинизм, испытываемые мной к несчастной девочке. Да уж… В чужом глазу соринку не замечаем, а в своем булыжник прячем за пазухой. Где-то я уже это слышала…
Размышления прервал дикий пронизывающий тело от самого лба до пяток и обратно визг. И металлический привкус во рту — это не для красного словца, это для факта, видимо я машинально прикусила губу, как это со мной обычно бывает, когда я сильно нервничаю. Не успела я как следует насладиться сосной, иголками которой пыталась избавиться от смертоносного привкуса, а подо мной один за другим прошли профи. Я перестаю есть хвою и начинаю вычерчивать наконечниками зеленых копий звездочки на своих щеках… Не знаю какой мотив я преследую, предаваясь этому безумно увлекательного занятию… То ли надеюсь, что они сработают, как оберег, то ли как пентаграммы, способные вызвать кого-нибудь по страшнее, кто уничтожит всех вокруг, то ли уже вконец отчаялась (самое время — один из трибутов слегка приподнял голову) и пытаюсь написать завещание, но пока ничего толкового кроме звездочек на ум не приходит…
— Ну вот,
— Самое интересное еще впереди…
А это чей голос? Марвел? А может тот, который из четвертого, если его не пришибли, конечно… Блин, я забыла кто там у них должен быть.
— Только…
Диадема…
— Пора бы им из пушки стрельнуть.
Марвел…
— А может она жива?
Катон…
— Не может этого быть, я её сам заколол!
Мирта…
— Но вдруг…
Кассандра…
— Почему тогда не стреляют?
Парня из четвёртого быть не должно…
— Кто-то должен пойти и убедиться, что дело сделано…
Точно! Я же сама видела его портрет сегодня…
— Я же сказал!
Остается только…
— Мы только зря тратим время! Пойду добью ее, и двигаем дальше!
Пит.
Такой привычный, не побоюсь этого слова — родной голос и такие непривычные, жестокие интонации… И все-равно я рада, что с ним все в порядке…
— Ну давай, женишок, сходи проверь.
…главное — не обращать внимания на то, что он сейчас идет убивать девочку, которая уже никогда не сможет согреться… Так, не плакать, ни в коем случае нельзя плакать. Надо успокоиться и сосредоточится на дыхании.
— Почему бы нам его не прикончить?
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Сейчас, зачем откладывать?
Я спокойна, как пятка Старика Хоттабыча.
— Да пусть себе таскается.
Я от бабушки ушел, я от бабушки ушел…
— Чем плохо?
Вокруг мои подружки — пиявки и лягушки…
— Может, пригодится еще.
Пощади меня, Иван Царевич, я тебе еще пригожусь…
— Видал, как с ножом управляется?
А яичко-то не простое, а золотое…
— К тому же с ним мы быстрее выйдем на нее…
Это они про ту неё, у которой начнется истерика, между прочим третья по счету, если мне не изменяет память, да? — пугливо пискнуло подсознание, в то время как само сознание, хорошо, что не в голос, напевало: «А нам все равно, а нам все равно! Хоть боимся мы волка и сову!»
— Думаешь, она повелась на его сопливую сказочку про любовь?
Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки, манишь, дурманишь, зовёшь пойти с тобой…
— Еще бы… Она же больная на всю голову! И другие части тела!
И мне плевать, если я заболею, я сам себе поставить банки сумею!
— Ага… Читает шизофренические стихи, ест розы… Чокнутая…
Любовь одна виновата, лишь любовь во всём виновата, лишь любовь всегда виноват! То-то и оно, то-то и оно!
— Знать бы как она умудрилась получить двенадцать баллов…
Птица-говорун отличается умом и сообразительностью! Умом и сообразительностью, а не болтливостью и отсутствием инстинкта самосохранения!
— У женишка спроси, он точно знает!
Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!
— Ну что, мертвая была? — интересуется Катон у вернувшегося Пита, в глазах которого был виден туман боли и вины.
— Живая. Была.
И каждое слово как будто насильно выталкиваемое из горла. А может мне лишь кажется, в конце-то концов они на приличном расстоянии от меня находятся, и все-таки он какой-то блеклый, лишь пушечный выстрел заставляет его очнуться и, пробормотав «Идем», пойти вместе с «друзьями» дальше разбойничать.