Туфельки для мамы чемпиона
Шрифт:
Марина взяла сигарету, Роберт подал зажигалку. Алекс посмотрел на друга вопросительно. Знал, что Тухольский не курит. Роберт пожал плечами, мол, просто ношу с собой зажигалку.
— Потом умер папа. Маме почти восемьдесят. Её не берут в социальный пансионат, говорят, мест нет.
Алекс поморщился. Они с женой забрали к себе его лежачую маму три года назад. За ней ухаживали все вместе, включая старшую внучку.
— Я сижу в приёмной того врача, который купил папин кабинет, — Марина выпустила дым. — Ты замужем? Дети? — Красицкий смотрел недобро. — Ой, какие дети в этом дурдоме? А замужем была. Ещё два
Роберт даже спорить не стал. — Пойдём, Марина, мы тебя домой отвезем, поздно уже. — К себе? Роб, ты зовёшь меня к себе? — Марина попыталась повиснуть на Роберте, тот приобнял её за талию. Поймал такси. — Адрес, Марина, — жёстко и требовательно. Бывшая жена посмотрела на Тухольского удивлённо. — А ты знаешь, что я до сих пор Новак-Тухольская? — На здоровье. Адрес свой скажи. Марина проговорила адрес. Роберт повторил его таксисту. Оплатил поездку и дал десятку сверху. — Проводите даму. Чтобы дошла до квартиры. Усадил потускневшую Марину в такси и захлопнул дверцу.
— Я уже подумал, что ты решил заняться русской народной забавой, — подал голос Алекс. — Это какой? Бороться с медведем? — Нет, наступать на одни и те же грабли. — О, нет, друг. Этот урок выучен.
Глава 35
35.
Весна набирала обороты. Грела кожу солнечными лучами. Развевала волосы тёплым ветром. Смывала прошлогоднюю грязь сильными быстрыми дождями.
Утром в зеркале Беата обнаружила у себя на лице веснушки. Непонятно, были ли они у неё каждую весну. Она не помнит. В детстве точно были. И ей тогда очень хотелось от них избавиться. Сейчас же эта милая особенность вызывала улыбку.
Жизнь менялась. Так, что Беата её всегда осознавала реально ли происходящее. Много лет ей не нужно было заботиться о деньгах. Счета, оплаты, покупки — да. Но не средства, на которые это всё совершалось. Оставшись одна, Беата столкнулась с необходимостью зарабатывать.
На их семейных счетах были приличные суммы. МИД назначил вдове высокопоставленного дипломата приличное содержание. Но Беата полагала неправильным тратить эти деньги. Мало ли, что ещё может случиться.
Зато её взяли в университет на филологический факультет. Преподаватели бежали от русского языка, как черт от ладана. Английский куда престижнее и востребованнее. Беата же говорила на четырёх иностранных языках, включая русский. И вела "Этикет" на отделении переводчиков.
Вечерние встречи с желающими выучить польский тоже не прекратились. И от них Беата получала огромное удовольствие.
Она выбирала тему. И они просто общались. Среди её учеников оказалось много очень интересных личностей. Врачи, танцоры, воспитатели, историки. Не только те, для кого русский был родным: из России, Белоруссии, Украины, Грузии и Узбекистана. Была даже пара из Алжира. Все они очень старались.
Сегодня обсуждали приближающуюся позднюю Пасху. Традиции празднования.
Беата перечисляла всё, что должно быть в пасхальной корзине: пирог в форме ягнёнка, как символ жертвы, домашняя колбаса как символ достатка, соль, охраняющая от злых сил, сыр — символ единения человека и природы, хрен — символ силы, яйца как символ новой жизни и Пасхи.
Впервые за последние месяцы ясно ощутила, что голодна.
— W noc przed Wielkanoca do dzieci podchodzi zajaczek wielkanocny. Wszedzie chowa pisanki. Dzieci musza je znale'z'c. I zdobad'z prezenty. (В
Беата вышла после занятия уставшая. Алёна Кирсанова тоже собиралась домой.
— Беата, как прошло? — Отлично. Как всегда очень тепло пообщались. — Повезти тебя? — Мне в пригород, я возьму такси.
Когда Беата вышла из машины, на крыльце обнаружился очередной букет тюльпанов. Это уже четвёртый. Записки снова не было. Тот, кто посылал ей цветы, ни разу не повторился с цветом.
Сначала она оглядывадась. Вдруг тот, кто дарит букет, наблюдает за ней. Потом ненадолго предположила, что это Александр. И даже позвонила поблагодарить. Но тот извинился, что до сих пор до этого не додумался. Алекса вообще не было в Варшаве. Он со своими студентами уехал на практику в Брюссель.
Беата сидела в гостиной, внимательно разглядывая букеты. Разгадка была где-то близко. Она это чувствовала. Стала перебирать в памяти моменты, где могла встретить тюльпаны разных цветов.
Когда она добралась достаточно далеко по времени, до неё дошло.
Резко. Внезапно. И абсолютно ясно. Вспомнились её руки, перепачканые землёй, и ещё одна чумазая пара ладоней рядом, утрамбовывающая землю в школьной клумбе.
Над пятым, нежно розовым букетом Беата уже рыдала.
Глава 36
36.
Теперь Беата ждала. Букет тюльпанов. И того, кто их присылал. Безо всякой записки было ясно, что это Роберт. Знание было откуда-то изнутри. Но разум ещё боялся, что она ошибается.
Букеты появлялись. А Роберт — нет. В этом ожидании и догадках утром Беата не сразу вспомнила, что у неё день рождения.
На крыльце обнаружились синие ирисы с белыми тюльпанами. Беате захотелось выйти на улицу и громко позвать: "Рооообеерт!".
Значит он помнил. Такой букет подарил ей папа на пятнадцатилетие.
День её рождения почти всегда приходился на рабочий день. Даже если это была суббота. Переносили со Дня труда или Дня Конституции *. Пан Михал в форме пришёл тогда к школе и принёс дочери цветы.
Ах, как она жалела, что единственным мужчиной, который дарит ей букет, был её отец!
Позже курьер привёз охапку розовых роз. Это от Алекса. Тот позвонил сам из Брюсселя. Попросил о встрече на завтрашний вечер.
К обеду Беата уже почти отчаялась. Рассеянно принимала поздравления от своих студентов в университете. От Кирсановых. Поговорила с Жанной Орловой. Подтвердила, что седьмого мая она будет в Москве.