Тупиковое звено
Шрифт:
— Я ничего не боюсь. — Даша подняла голову и твердо взглянула подполковнику в глаза.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Полетаев и выпрямился. — Ну что ж, шер месье Кервель…
— Мы же договорились, просто Фи-фи. — Француз протянул тонкие руки.
Полетаев ответил на пожатие и улыбнулся:
— Всего хорошего, Филипп. Надеюсь, скоро увидимся.
— Я тоже на это очень надеюсь, — зарделся Филипп. — Позвольте мне вас немного проводить?
— Буду признателен…
Продолжая обмениваться любезностями, мужчины вышли в коридор, и вскоре их голоса затихли.
Глава 23
1
Три
Теперь уже Филипп ухаживал за ней. Он, как мог, старался быть терпимым, однако литературно-философский выбор родственницы его явно нервировал. Принося на подносе горячее молоко, накрытое кружевной салфеточкой, и мед в хрустальной розетке, он многозначительно поглядывал на обложку, несколько раз порывался задать какой-то вопрос, но каждый раз его останавливала внутренняя деликатность и болезненное состояние подопечной.
На третий день, проверяя градусник, Филипп обнаружил, что температура упала до относительно безопасного уровня, и тогда не выдержал:
— Mon Dieu, но почему Ницше?!
Не поднимая глаз, Даша перевернула страницу.
— А что я должна читать в такой обстановке? — хрипловато спросила она. — Сказки матушки Гусыни?
— Но Ницше!
Молодая женщина опустила книгу и громко, насколько позволяло ее больное горло, произнесла:
— За неделю убили почти всех моих родственников. Я имею право читать все, что сочту необходимым. Даже «Майн кампф».
Филипп грустно покивал головой.
— Мне остается надеяться, что месье Полетаев скоро появится.
И тут же от двери послышался бодрый голос:
— Привет умирающим! Отчего такой больничный запах? В дверном проеме сиял подполковник Полетаев.
— Серж, дорогой! — Филипп бросил поднос и устремился навстречу долгожданному гостю.
Они троекратно, с большим чувством расцеловались. От неожиданности позабыв, что тяжело больна, Даша приподнялась на локте.
— Что это вы сейчас делали? — недоверчиво поинтересовалась она.
— Здоровались. — Месье Кервель выглядел удивленным. Полетаев все же чуть смущенным.
— Да вы с ума сошли! — Даша скинула одеяло и попыталась встать с кровати. — Даже я при встрече с ним не целуюсь. Какая пошлость!
— Еще бы для вас это не было пошлостью! — Филипп всплеснул руками. — Женщина, читающая Ницше, вряд ли захочет целоваться с мужчиной.
— Это правда? — Полетаев устремил взгляд на обложку книги, лежащей на прикроватном столике.
— Серж, мой друг, это невыносимо! — продолжал жаловаться Филипп. — За три дня мадемуазель Быстрова прочитала «Антихристианина», — он сделал паузу и перекрестился, — «Что сказал Заратустра» и…
— За три дня? — В голосе подполковника прозвучало сомнение, — Тогда, mon cher Filippe [26] ,
— Ха-ха-ха! — Даша состроила рожу. — Я уже давным-давно все осмыслила. Еще в университете. Просто захотелось рассмотреть некоторые его воззрения под иным углом. В свете новых общественных изменений.
26
Мой дорогой Филипп (фр.).
— И подумать только, на что ты тратила свою молодость! — Подполковник присел в кресло и закинул ногу на ногу. — Стоит ли удивляться, что ты есть то, что есть.
Даша надулась:
— Дурак!
В ответ подполковник добродушно рассмеялся:
— Разве Заратустра не говорил тебе, что сквернословить некрасиво?
— Отстань. — Не обращая внимания на мужчин, Даша встала и завернулась в толстый стеганный халат — подарок заботливого дядюшки. — Смотрю, ты в хорошем настроении. Надо понимать, что все три дня прошли с пользой?
— Безусловно. — Полетаев с достоинством кивнул. — Я работал. На работе.
— То есть?
— То есть выполнял свои прямые обязанности. И никто мне не мешал этим заниматься. Блаженство!
Даша помрачнела:
— Значит, ты ничего нового так и не узнал? Подполковник пожал плечами:
— Узнал, не узнал… Какое это имеет значение? К моим рекомендациям ты все равно не прислушиваешься.
— «Рекомендациям»! — фыркнула молодая женщина. — Можно подумать, ты специалист по правильному питанию…
Ей страшно не нравилось легкомысленное настроение эфэсбэшника. Это могло означать все что угодно: от обнаружения последним новых фактов до полного бездействия в течение трех суток.
— Так я и не навязываюсь. — Полетаев делал вид, что не замечает ее нервозности. — Чем сегодня займемся? Может сходим в Большой? — И тут же расстроенно всплеснул руками: — Ах нет, боюсь Большой театр нам не подойдет.
— Но почему? — вежливо, с легким оттенком обеспокоенности, поинтересовался Филипп.
— Насколько мне известно, Вагнера там пока не дают.
— А при чем здесь Вагнер?
— Как — при чем? Вы только представьте: после трех дней общения с Заратустрой — массированный артобстрел «Валькирий». — Полетаев взмахнул воображаемой дирижерской палочкой: — Пам-пара-ра, пам-пара-ра! Бум!
— Очень впечатляет. — Кервель украдкой посмотрел на Дашу. — Но я, откровенно говоря, в музыке предпочитаю менее монументальные композиции.
— Филипп, дорогой, — Даша заставила себя улыбнуться, — не принимайте сказанное близко к сердцу. Дайте нашему бравому подполковнику поупражняться в остроумии и заодно продемонстрировать широту своего кругозора. Скажите, разве сможет какой-нибудь господин из ЦРУ вот так вот, мимоходом, напеть Вагнера? Или, к примеру, найти шесть различий между Заратустрой и «Коза нострой»? Да ни в жизнь! А вот наш боец невидимого фронта — запросто!