Ты придёшь ко мне во сне
Шрифт:
Сев рядом с ним, я сразу же положила его голову к себе на колени, не замечая, как ярким цветом окрашивается юбка и мои ладони.
– Рома, Ромочка…
Судороги прекратились, парень дышал из последних сил, хрипел и с трудом пытался сфокусировать взгляд на мне. Тёмно-карие глаза подёрнулись дымкой, став такими пустыми и почти безжизненными, что мне стало страшно. Как же ужасно было видеть его таким беспомощным и окровавленным. Смотреть и не знать, как помочь. Как спасти.
Почти сразу рядом со мной оказалась одна
– Миледи, вы должны отойти, ему уже не помочь, – произнесла она, протягивая ко мне руки, явно собираясь поднять и оттащить от умирающего парня.
Но я, наконец, нашла виновных. Это они! Это они его убили! Я вспомнила, кто довёл Калинина до такого состояния, и больше не верила никому.
– Вон! Все вон! – не своим голосом прорычала я, отталкивая её, оставляя красные следы на белом фартуке. – Убирайтесь! Все вон! И позовите Искрема!
– Но миледи…
– Быстро! – в последний раз крикнула я, отказываясь сдаваться и опускать руки, и вновь посмотрела на Ромку. – Держись. Только держись. Искрем поможет. Обязательно поможет. Ты только дождись.
Молодой человек попытался что-то сказать, но вместо слов из горла доносилось лишь жуткое бульканье.
– Это я виновата, – в отчаянии прошептала я, проводя дрожащими пальцами по бледной коже, которая ещё была тёплой. – Прости меня.
Снова бульканье и слов не разобрать. И взгляд, от которого всё холодело внутри.
– Тшш, – не говори, сглотнув ком, пробормотала я и попыталась ободряюще улыбнуться сквозь слёзы. Мне же надо быть уверенной и спокойной. Истерикам здесь не место, хотя мне так хотелось впасть в неё и забыться. Хоть на мгновение. – Нельзя говорить.
И в этот момент почувствовала, что нахожусь в комнате не одна.
Искрем? Так быстро?
Оглянувшись, я увидела, как словно ниоткуда посреди гостиной возник силуэт мужчины в чёрном балахоне.
Страха не было. Я знала, кто это, и была как никогда рада. Ему я доверяла больше, чем деду.
– Спаси его.
Лица Призрака не было видно из-за капюшона, но я заметила, как опасно блеснули красным глаза. Не говоря ни слова, он подошёл ближе и опустился рядом.
– Рома случайно выпил лекарство, которое предназначалось мне. Хотел пошутить, а вот что вышло, – смахивая слёзы, произнесла я, смотря, как Призрак медленно водит руками над грудью парня.
Ромка уже потерял сознание и едва дышал.
Мужчина повернулся, взял бокал, который всё ещё стоял на столе, и принюхался.
– Яд, – бесстрастно произнёс он и вновь обернулся к Ромке. – Для него смертельный.
– Спаси его. Я прошу тебя, только спаси его, – горячо зашептала я, а слёзы побежали по щекам. – Проси всё что угодно.
– Всё что угодно? – повторил он, поворачиваясь ко мне.
– Да, – уверенно повторила я.
– Ты любишь его?
– Наверное. Не знаю. Он мне дорог. Очень, —в конце концов произнесла я.
Большего
– Хорошо, – после длительного молчания, когда я уже почти утратила надежду на благополучный исход, произнёс он. – Отойди.
Я неловко поднялась, убрав его голову с колен, и попятилась назад, прижимая к груди окровавленные руки. Сейчас было самое время молиться.
– Ты никогда и никому не расскажешь то, что здесь видела. Поняла? – как-то зло произнёс он, и я снова кивнула.
Призрак достал огромный нож и полоснул им по своему запястью. Широко открыв глаза, я смотрела, как из раны заклубился чёрный дым, который мужчина принялся аккуратно вливать в приоткрытый рот Ромки.
Тот вновь захрипел и задёргался. Я отошла еще на один шаг назад, едва не спотыкаясь о ножку дивана. Как же мне хотелось отвернуться, чтобы не видеть мучений друга, но я заставила себя смотреть.
Калинин уже не сопротивлялся, послушно глотая чёрный дым. А Призрак принялся тихо что-то напевать на незнакомом певучем языке. И чем дальше он пел, тем темнее становилась кожа Ромы. Буквально у меня на глазах молодой человек превращался в афроамериканца.
Сколько же вопросов у меня было к Призраку, но я благоразумно держала их при себе. Спрошу потом, когда всё закончится.
Голос у Призрака был красивым, мелодичным и я невольно заслушалась, ведомая мягким тембром и красивыми низкими нотками.
А потом внезапно всё прекратилось. Чёрный цвет кожи в одно мгновение схлынул, вновь став болезненно-белым. Призрак же, наоборот, стал немного светлее, будто прозрачнее.
Он медленно поднялся, тяжело дыша.
А я застыла, кусая губы и ожидая приговора.
– Калинин будет жить, – устало произнёс мужчина.
– Спасибо, – выдохнула я, и сердце едва не выпрыгнуло из груди.
– Ты помнишь, что обещала? – неожиданно спросил он, поднимая на меня взгляд алых глаз.
– Помню, – запнувшись, произнесла в ответ, но глаза не отвела.
– Когда придёт время, ты вернёшь долг.
Звучало это не очень оптимистично, но я лишь кивнула.
А дальше произошли три вещи одновременно: застонал Ромка, приходя в себя, Призрак стал исчезать и распахнулась дверь. На пороге стоял сам Натаниэль Шейн и, нахмурившись, смотрел на нас.
Взгляд императорской ищейки был таким выразительным, что я даже немного испугалась. А Призрак вместо того, чтобы помочь и как-то поддержать, взял и исчез, оставив после себя лишь чёрную дымку.
– Мужчины, – с досадой пробормотала я себе под нос.
Ромка снова застонал, и я быстро отвела взгляд от Шейна, переключаясь на раненого друга. Вновь бросилась к нему, села и осторожно провела по лицу.
– Рома? Ром, ты меня слышишь? – прошептала я, но тот лишь слабо вздохнул и в сознание не пришёл.