Тыл-фронт
Шрифт:
— Теперь я твой заместитель по политической работе, Анатолий Андреевич, — объявил он Рощину. — А это, так сказать, в порядке подхалимства — два пригласительных билета в Дом Красной Армии на торжественный вечер. Подыскивай, комбат, спутника или спутницу и обязательно езжай, — предложил он.
— Завтра день такой: обязательно жди на границе чего-нибудь, как в прошлом году, — возразил Рощин.
— Ты что же, товарищ командир батареи, мне уже и доверять перестал? — спросил Бурлов.
— Ну что ты, Федор Ильич? —
— С генералом Николаенко я согласовал и с Козыревым договорился: завтра от них тоже едут, на автомашине, и вас захватят, — пояснил Бурлов. — Второй билет давать тебе? — с хитрецой прищурился он.
— Отдай кому-нибудь, — предложил Рощин.
— Ну что же, быть по сему!
Уже укладываясь спать, Рощин поинтересовался:
— Кто же поедет со мной?
— Девушки от билета отказались, когда узнали, что с тобой ехать, зато Кондрат Денисович согласился: он с тобой — и в огонь и в воду, — ответил Бурлов.
Проснулся Рощин с таким чувством, какое бывает в детстве по праздникам: он свободен на целый день! Когда собрался, вошла Сергеева.
— Капитана товарища Бурлова нет? — спросила она.
— Нет, он на передовом. Что у вас к нему?
— Он дал мне пригласительный билет на вечер в Дом Красной Армии. Я попросила разрешения у младшего лейтенанта Новожилова оставить у прибора Анастасию Васильевну, а он направил узнать у капитана. Наверное, не знал, что вы в батарее.
— Доложите младшему лейтенанту, что я разрешил, — скрывая радость, проговорил Рощин. Он был очень благодарен Бурлову за то, что тот умел все понимать. — Только вы собирайтесь быстрее. Уже без двадцати четырнадцать.
— Есть, товарищ старший лейтенант, через десять минут я буду готова.
— Вы одна едете? — спросил Рощин, которому хотелось узнать, что еще сказал ей Федор Ильич.
— А вы и не знаете, товарищ командир батареи? — насмешливо взглянула на него Валя.
— Не знал, что поеду с вами. Федор Ильич говорил, что второй билет отдал Федорчуку.
— Вы и довольны остались? — слегка нахмурилась Сергеева.
В половине третьего за ними заедал на полуторке Козырев. День выдался теплый, и Рощин был рад быстрой езде.
* * *
В Доме Красной Армии Рощина и Сергееву, привыкших к землянкам и блиндажам, поразили простор и уют. Вдвоем они обошли все комнаты, особенно долго рассматривали выставку немецкого трофейного оружия, сатирические картинки, в галерее знатных воинов-орденоносцев они разыскали портрет Федорчука. Денисович с генеральской осанкой смотрел на них знакомым добродушным взглядом.
После торжественного собрания Рощин направился на второй этаж.
— Загляну в бильярдную, тряхну стариной, — предупредил ан Валю.
Сергеева
— Проигрываете? — пошутила она.
— Ого-о! — воскликнул партнер Рощина, бесцеремонно разглядывая Сергееву.
— Разрешите, товарищ капитан, не доигрывать? — Рощин положил кий, взял Валю под руку и вышел из бильярдной.
А потом распахнулся занавес, и полилась музыка, и весь зал замер, вспомнив хоть на короткое время такое далекое, такое близкое счастье, вспугнутое войной.
— Как хорошо! — шепнул Рощин Вале, когда они ожидали в фойе Козырева.
— Вот и прошел вечер, — с грустью отозвалась она. — Мы их не ценили, когда таких вечеров было много. Я сейчас смотрю на довоенную Вальку, как на девчонку. А вот соберемся все после войны — и никого не узнаешь…
— Анатолий, наконец-то! — радостно воскликнула подбежавшая к ним девушка с длинными черными косами, в легком крепдешиновом платье.
— Здравствуй, Зина! — изумленно отозвался Рощин.
Они познакомились еще до: войны на армейской спартакиаде. Заметив на дистанции задыхавшуюся девушку, Рощин выбежал на дорожку, догнал ее и повелительно бросил:
— Держите, мятные лепешки! Сейчас уменьшите темп и восстановите дыхание… Вот так…
После бега Зина подошла к нему просто и поблагодарила.
Остальные дни спартакиады провели вместе, сейчас они были рады встрече.
— Я смотрю — и глазам не верю, — Зина взяла Рощина за руку. — Правда, стороной, от одного человека получила от тебя привет, но хотелось и самой посмотреть, каким стал бывший артиллерийский чемпион.
— Познакомься, Зина, это Валя… — замялся Рощин, не зная, как дальше представить Сергееву.
Зина невнимательно подала Вале руку, продолжая разговаривать с Рощиным.
А Валя почувствовала себя неловко рядом с этой красивой нарядной девушкой. Армейские сапоги сразу стали тяжелыми, ремень — грубым. Сергеева незаметно отошла к гардеробу.
Появились Козырев и невеселый Любимов. Взглянув на Зину и Рощина, Вячеслав направился к выходу.
— Пора, друзья, домой! — окликнул Козырев. — Смотри, Анатолий, придется идти пешком… — погрозил он пальцем увлекшемуся разговором Рощину.
На батарею возвратились в третьем часу ночи. Федора Ильича в блиндаже не было, пустовала и кровать Новожилова. Рощин встревожился. Подумав, он направился в землянки, но в дверях столкнулся с Сергеевой. Валя молча подала ему две телеграммы. Рощин быстро развернул одну из них и прочел:
«Поздравляю присвоением звания капитана Рощина Анатолия Андреевича зпт младшего лейтенанта Сергееву Валентину Петровну тчк желаю успехов тчк Николаенко».
— Поздравляю, Валюша, — радостно протянул он руки Сергеевой, но встретил отчужденный взгляд. Валя не забыла о той девушке в ДКА.