Тысяча и один день
Шрифт:
Наступило молчание.
Синди едва сдерживала смех, но он взглядом призвал ее успокоиться. И ей пришлось спрятать лицо в подушку, откуда послышался сдавленный хохот.
— Мистер Маккоун, сэр, я должен немедленно убрать эти свечи. Иначе вы спалите дом!
— Сделай одолжение, пожалуйста, — отозвался Говард, стараясь придать голосу вежливый оттенок.
—
— Да, Сэмми, действуй! — весело согласился Говард и судорожно глотнул воздух, когда почувствовал, что Синди подобралась под простыней к его ногам и животу.
— Еще минутку, босс! — вновь послышался голос снизу. — Мне сейчас на время надо отключить воду. Так что душем пока пользоваться не придется.
— Хорошо, не будем, — отозвался Говард. Синди выглянула из-под простыни.
— Со мной не соскучишься, верно?
— Да уж, это точно.
Но прежде чем она опять скрылась под простыней, из прихожей послышался голос запыхавшейся Нэнси Хауэлл:
— Прости меня, дорогая, но я забыла у тебя сумочку!
— Это еще кто? — рявкнул Сэмми.
— Боже правый! — выдохнула Нэнси. — Вы сами-то кто такой?
Синди, услышав, как они заговорили, сказала:
— Вот теперь там начинается самое интересное. Кстати, милый, я разве не сказала тебе, что Нэнси переезжает к нам?
— Слушай, а с тобой действительно не соскучишься, — только и осталось ответить ему.
— И почему это я раньше думала, что лучше жить одной?
Говард перевернулся на спину, и через мгновение Синди уже сидела на нем.
— О Боже, так хорошо! — вожделенно произнес он и, взяв женщину за бедра, заставил сделать несколько медленных ритмичных движений.
— Моя мамочка совсем рядом! — прошептала Синди уже не в силах остановиться, а лишь стыдливо склоняясь к нему.
— Будем надеяться, что она занята тем, что развлекает Сэмми, — произнес он сбивчиво, поскольку был занят восхождением на пик блаженства.
—
Они замерли на несколько мгновений, а потом, обнявшись, улеглись рядом.
— Дорогая, куда мне сложить все эти свечи? — послышался снизу голос Нэнси.
— Мистер Маккоун, сэр, есть ли тут еще хоть один удлинитель? — поинтересовался Сэмми.
С лестничной площадки слышались стук и говор. Видимо, рабочие втащили на этаж ванну-джакузи.
На тумбочке у кровати начал звонить телефон.
— Милый, да это же Пэт!
Говард одним движением набросил на себя и на нее одеяло, почти полностью укрывшись от света.
— Синди, выходи за меня замуж!
— Это что, предложение?
— Конечно. И если сейчас ты скажешь «да», то мы всю жизнь будем вместе.
— Да, я согласна стать твоей женой, — сказала Синди.
— Спасибо, теперь я счастлив! Ты даже не представляешь, как изменила мою жизнь! У нас будет свой дом, мы заведем кучу детей, купим для них собаку…
О Господи! Как она, Синди, погрузившись с головой в собственные проблемы, могла забыть о своем обещании, данном Глории Клемпитт! Ведь та просила ее отправить в Мельбурн тому самому господину, выгуливающему свою собаку… Синди соскочила с кровати, подошла к полке с журналами и вытащила уже успевшую слегка запылиться сиреневую папку. Она раскрыла ее, там лежали ноты. Видимо, эту вещь она сочинила уже на больничной койке, мелодии постоянно звучали в ее голове, как признавалась сама мисс Клэмпитт. Сочинила для своего дорогого Джорджа.
— Послушай, что там у тебя? — удивленно посмотрел на нее Говард.
Синди подошла к нему, присела рядом и рассказала историю чужой любви, подумав при этом, — какое счастье, что их с Говардом чувства взаимны. И они могут говорить о них друг другу, глядя в глаза, хоть по тысяче раз в день!