Удачная неудача Солнцеликого
Шрифт:
А Тишке верю. Зря я вчера на него наехала. Хорошо, нет, просто отлично, что он нам рассказал некоторые подробности из бытности местного пантеона, а что особенно ценно, о способе их жизнеобеспечения. Теперь можно хотя бы в первом приближении просчитать правильное поведение, а если уж совсем цинично — способы наиболее эффективного взаимодействия с местными богами. А что, мы для них — источник питания, а человек такая скотинка, он просто так ничего не отдаст, только баш на баш. Всего-то и надо — выяснить, какой корм считается наиболее
— Я не из-за тебя, то есть не из-за того, что ты думала. Ты не только еда, не считай так!
— Знаю милый, для тебя — нет, не только, по крайней мере, пока ты человек. А для Сиштиры? — Тяжелый вздох в ответ.
В маленьком храме не было совсем уж пусто. Некоторые поджидали возможности зайти в избранный придел, кто-то уже завершил свой «намаз» и общался со знакомыми. Человек десять то в центральной зале было. И они дружно уставились на нашу троицу. Это мы такие колоритные, или здесь просто все друг друга знают? Да ну, пофиг, заморачиваться еще. Никаких правил мы не нарушаем.
За завесу Раштитова помещения мы вошли вдвоем, Дораш предпочел для начала поклониться прочим оглоедам. В этом полукруглом помещении почти ничего не изменилось. Те же убогие скамьи, та же тусклая мозаика, только пыли поменьше. Лавка для подношений пуста. Что-то грустно мне стало, как вспомнила свои наивные подарки богам, теперь буду только еду приносить, может быть, покушает кто-то нуждающийся и от всего сердца поблагодарит бога за прокорм.
Так, ну и где тут можно укрыться от просящих? Тишка с проказливой улыбкой утащил меня за статую.
— Да хоть посередине встань, я смогу тебя укрыть, просто здесь скамеечка есть, на нее становятся, когда статую протирают, хоть присядешь, пока ждем, сюда редко заходят.
И растворился. А мы даже не обсудили, что делать будем.
— Да тут я, — хихикнуло в голове, — потом обратно воплощусь. Давай спрашивай, пока Дораша нет.
— Я про своего предшественника узнать хотела. Ты с ним совсем договориться не смог?
— Он меня не пускал. Я пытался снова и снова, но бедняге казалось — он сходит с ума и у него такое в мыслях начиналось, что я убегал.
— А почему Николай языка не знал? Я же знаю.
— Ну, я сразу не догадался. — в тоне Тишки сквозила непрекрытая гордость собой, мол тебе-то грех жаловаться. — Я же его понимал. Силы потратил много, первые недели вообще дотянуться не мог, а потом он начинал паниковать всякий раз…
Я бы тоже начала паниковать, если бы мне записки Гунара не попались до того, как в моей голове заговорил чужой голос. Да и мировоззрение у совсем другое, менее заточенное на догмы и, надо признать, развращенное тоннами специфического чтива. Николай же был рожден и крещен еще до первой мировой. Досталось мужику, да. Вначале непреложное христианство,
— Но как я поняла из дневников, под конец жизни он был не против пообщаться. Почему ты не стал?
— Понял, что это не тот, кто мне нужен. Он все равно дрожал от страха.
Да уж, с богобоязненностью у христиан того времени было как надо. Не то что у нас, носящих в голове микс из религиозных идей всего мира. Ой, не хочу об этом думать. Теология для меня теперь никак не актуальна, да-да. Кстати, о «никак».
— Тиш, откуда эта идея — людей из другого мира таскать? Местные тебе не подходили?
— Да ну их, я пробовал совета спрашивать, так все по-разному советовали, а потом начинали просить, просить, просить…и хвастаться, что с ними бог разговаривает. — Что-то мне подсказывает, что похвальба впрок этим избранным не пошла.
— А твои сородичи?
— Рушат помогал иногда сделать как надо. А Гох, он не очень дружелюбный.
Ну а про сестренку и спрашивать не стоит.
— А говорят, что Гох и Сиштира любовники, тогда понятно почему он тебе не помогал. — Полет гениальных мыслей прервал заливистый мальчишеский смех.
— Мы же не совсем люди, вама, у нас все не так устроено, а как, не скажу. Меня и так ждет трепка за то, что я вам про наше питание рассказал. Не-не, не пугайся, вам ничего не грозит.
— Так зачем ты землян воровал, и почему землян? — В принципе я знаю ответ, догадаться нетрудно, но хотелось бы конкретики.
— Понимаешь, Гох и Рушат, да и Сиштира, они просто знают как надо, а у меня не получается. Сестра говорит, что я недоумок, и это она должна была стать солнцем, как старшая.
Ага, и всячески внушала это окружающим, особенно про недоумка. А тот, как и все обладатели огненного темперамента, думать не успевал и лажал раз за разом. Вот, недаром я ее невзлюбила! Страдают-то в итоге люди. О стаде, тьфу ты, о пастве заботиться надо, а не мучить.
В голове ворохнулось Тишкино изумление. Его так удивили мои рассуждения о сестре? Лучше бы про Землю рассказал.
— А что про Землю, это ближайшая параллель, говорил же, мы только туда дотянуться можем. Давай ты не будешь у меня про это спрашивать, а?
Ну давай, хотя обидно.
— И вернуть ничего не смогу, Нина, даже если захочу. Прости. Некуда тебе возвращаться.
Тоска о былом нахлынула удушьем, грозя разрушить и без того хрупкий позитив. Пришлось себя одернуть. Харэ страдать, Нина, нельзя! И закончим на этом.
Что-то Дораш долго, мы вон уже какой разговор поговорили, не случилось ли чего? Он же один там, да еще степняк.
— Не случилось, он у Рушата. Не переживай, ты опять время свернула. Мы недолго говорили.
Похоже, что и Раштиту тема эта в тягость.