Удачная неудача Солнцеликого
Шрифт:
— Тишка, солнышко мое, спасибо!
— Это не я, глупая. Я Рушата попросил, — открестился Тишка от похвалы, но от обнимашек уклоняться и не думал.
Часть 39
На полив огородик откликнулся бурным ростом. Эдак мне скоро еще грунт понадобится. Не собираются ли Дук и Бак снова за продуктами на равнину? Я бы присоединилась. И еды, и семян, и землицы бы припасла. Как же приятно строить планы, которые с уверенностью можешь воплотить. Вот приедет Кира…
А
— Тиш, ты же говорил, что везде меня слышишь. Вот и ступай с Дорашем, а если что-то проблемное будет, усыпляй клиента и связывайся со мной.
Дела на рынке делать надо. Их много. Помочь моим соратницам, пообщаться с братьями. И посмотреть, наконец, что подойдет для подарков семье Дораша. Но это завтра. Сегодня у меня важный ужин. Испытательный. Буду подавать капусту, которую исхитрилась заквасить тайком. А то на таком рационе и до цинги недалеко. Мясо да каша. Овощи — дорого, рыба — почти недоступна, солнца и того нет. Если моим понравится, надо ехать на равнину.
Понравилось. Умяли все, что было в жбанчике. Сначала недоверчиво принюхивались к содержимому миски, а оно мне, такой привередливой, казалось вполне симпатичным. Нарядная от морковки, пестреющая зеленью молодого лучка, поблескивающая глянцем орехового масла, хрусткая, капустка весьма удалась.
Ван удивленно расширил свои странные разноцветные глаза.
— Такого даже на дворцовых кухнях нет, — бормотал он, сглатывая кислинку.
— Вама, а можно мне такое в подарок для семьи? — Дораш не просил, договаривался, знал, что отказа не будет.
— Хорошая идея, выполнимая, а главное — полезная для здоровья. Тогда планы меняются, с утра забежим в храм, а потом, на рынок, нам предстоит большая закупка.
На сегодняшнее дежурство в храме было припасено вязание, ибо времени очень жаль. Только великому Рушату подношение занесу. Просто большой сэндвич, завернутый в тряпицу. Благодарила от сердца и словами и душевным порывом. Каюсь, на краю мысленного потока было сожаление, что великий не отведает той вкуснятины, которой я планирую наготовить с благословенного им урожая, чай не человек, а так хотелось похвастаться.
О, на лавке-то у моего солнцеликого подношение новое. Вчерашний кулек крупы от бабульки исчез, зато появился жизнерадостный яркий коврик. Что-то подобное я видела у давешней старушки, когда она заснула над своим рукоделием. Надо полагать, что опытная женщина все правильно оценила и с внуком теперь не так неплохо.
Через десяток связанных рядов придел вошла очень хорошо одетая женщина. Красивая такая, только лицо неприятно капризное. Надо же, совсем же молодая, а характер уже на морду вылез. Подношение на лавку выложила, мешочек орехов, да орехов в мешочке — только карман заполнить. Для такой справной горожанки скудноватенькое
— Прошу светозарного даровать здоровье моей дорогой падчерице…
Дамочка все говорила и говорила, но мыслеобразы, которые транслировал Тишка настолько разнились с услышанным, что я скомандовала:
— Усыпляй!
Беременна. Единственное, что можно хорошего было сказать про эту падаль. Вторая жена зажиточного купца, она начала травить заневестившуюся падчерицу, как только узнала о своей беременности, потому что львиная доля имущества, наследие от первой жены, принадлежала именно девочке.
Постылого скаредного мужа еще как-то можно было терпеть и даже неплохо им манипулировать, но упустить из рук богатство красотка не хотела ни за что.
— Тиш, можешь определить, чем травят девочку? И от кого новый ребенок, от любовника? И как муж себя ведет, может, он жену мучает, а дочка его мачеху изводит?
Ответом был нервный смешок солнышка, который явно означал «нет» на все вопросы. Ну, хоть младенец законный.
Ваен, который нынче увязался с нами в последний момент, шипел, как кот, повстречавший собачью свору.
— Спалить паскуду в пепел, прости Нина, да жаль дитя нерожденное.
— Тит, а ты в будущее заглянуть можешь?
— Наверное, а зачем?
— Как зачем? — Дораш, не имея возможности выплеснуть гнев в движении, терзал свои волосы, — узнали бы, что случится и как!
— Тиш, хотя бы один вариант будущего, где у этой стервы получилось, как она хотела, посмотреть можешь?
— Гох и Рушат не советуют. Или хотя бы вам говорить не велят.
— Все плохо, — через минуту объявил Раштит.
Твое ж волшебное число «пи»! Ухватить бы суку за патлы, выволочь за завесу да в ноги мужу бросить. В темноватом приделе вдруг резко посветлело, полыхнула золотом скудная мозаика, от неожиданности дамочка распахнула молитвенно прикрытые очи. Это Тит показывал происходящее ее глазами. Я всеми фибрами ощущала восторженный ужас отравительницы. Интересно, эта энергия Титу в зачет пойдет? Из-за неуместного крохоборства чуть не упустила главное. Кажется, кое-кто принял мои кровожадные мечтания, как руководство к действию.
Бликующая солнечным золотом статуя мягко шагнула с постамента, плавно переместилась к посетительнице, прямо сквозь чепец ухватила за прическу и обернулась к нам, дескать, правильно? Глаза немного припекло и я сморгнула. Ну, вполне сойдет за согласие. И дальше по сценарию, мелькнувшему в моем воображении. Завеса распахнулась и все, кто был в зале увидели, как бронзово-золотой Раштит тащит волоком известную жителям нашей окраины женщину. За волосы. Традиционно для раннего утра в общем зале толпилось десятка два человек, которые как по команде обернулись на подвывание жертвы божественного неудовольствия. Можно понять их растерянность, едва ли эта завеса когда-либо распахивалась на полную.