Удар молнии
Шрифт:
— Так-то оно лучше, — сказал он. — А теперь поговорим. Ой, извините, я ведь повернулся к вам спиной! Вы меня поняли?
Тедди только улыбнулась.
— Знаете, непривычно как-то, — сказал он. — Ладно. С чего начнем? Вы понимаете, конечно, что нам нужна квалифицированная машинистка. Из вашего письма я понял, что у вас скорость шестьдесят знаков в минуту.
— "Сейчас, может, немного меньше", — написала Тедди.
— Это не страшно, навык быстро вернется. Знаете, как на коньках, когда долго не катаешься.
Тедди кивнула,
— А стеногра...
Тедди снова кивнула.
— Ну и, конечно, обычная канцелярская работа, уверен, что вы с ней справитесь.
Она выжидательно смотрела на него.
— Мы хотим, чтобы у нас работали привлекательные люди, мисс Карелла, — с улыбкой сказал Логан. — А вы очень красивая женщина.
Тедди кивнула в знак благодарности, без самодовольства, как она надеялась, и написала: «Я — миссис Карелла».
— О, прошу прощения, — извинился Логан. — Теодора, верно?
— "Меня обычно называют Тедди", — написала она.
— Тедди? Чудесно. Тедди. Это имя вам очень идет. Вы удивительно красивы, Тедди. Впрочем, наверняка это вам тысячи раз говорили.
Тедди протестующе затрясла головой.
— ...но повторить такой комплимент никогда не грех, как вы находите? Удивительно красивы, — еще раз сказал он, и их глаза встретились. Он слишком долго не отводил взгляда. Она почувствовала некоторое смущение и опустила глаза. Вновь подняв голову, она убедилась, что он все еще пристально смотрит на нее. Она поерзала на кресле. Он по-прежнему не отводил взгляда.
— Ладно, — сказал он наконец. — Работаем мы с девяти до пяти, платить вам будем для начала две тысячи двести пятьдесят. В понедельник с утра начать сможете? Или вам надо какое-то время, чтобы привести дела в порядок.
Она широко раскрыла глаза. Тедди и вообразить не могла, что все разрешится так просто. Она буквально онемела, то есть она и так немая, но тут было нечто большее, словно мозги застыли, а способность к общению растворилась где-то в глубинах сознания.
— Вы ведь хотите получить эту работу? — снова улыбнулся Логан.
Она кивнула, взгляд ее зажегся неудержимой радостью, руки пришли в движение. Она хотела выразить свою признательность, но поняв вдруг, что он ее не понимает, бессильно опустила их на колени.
— Так как насчет понедельника? — переспросил он.
Она кивнула.
— Прекрасно. С нетерпением буду вас ожидать. — И Логан внезапно наклонился к ней: — Уверен, что мы сработаемся, — сказал он, и рука его вдруг оказалась у нее под юбкой. Она резко выпрямилась и от неожиданности на секунду застыла с широко раскрытыми глазами. Он сжал ей бедро.
— А вы как считаете, мисс Кор...
Она изо всех сил ударила его, вскочила с кресла и оскалив зубы, двинулась к нему, уже занеся руку для следующего удара. Он потирал челюсть, а в голубых глаза его читались боль и некоторое смущение. Внутри нее скапливались слова, они готовы были
— Ну что ж, тогда все, — с улыбкой сказал он.
Она уже поворачивалась, едва сдерживая слезы, когда по губам прочитала еще кое-что:
— Ты сама все испортила, чучело.
И это последнее слово принесло ей нестерпимую боль, словно ножом по сердцу.
Она вышла на улицу, и слезы текли и текли у нее по щекам, смешиваясь с дождем.
До троих Энни не дозвонилась, но пятеро, с кем удалось связаться, подтвердили, что они платят взносы в ГЦО. Остаток дня она провела в хождениях по адресам оставшихся. Двоих она так и не застала дома, но Анджела Феррари подтвердила, что она выступает за сохранение жизни и поддерживает не только ГЦО, но и союз «Право на жизнь». Было уже почти шесть вечера, когда Энни позвонила в квартиру Дженет Рейли. Дженет была последней и самой молодой, всего девятнадцать лет. Студентка колледжа, она жила с родителями и как раз только что вернулась домой с какого-то собрания.
Родители не обрадовались появлению Энни. Оба они работали и вошли в квартиру буквально за несколько минут до возвращения дочери, а тут в дверь звонят полицейские. Их дочь стала жертвой насилия тринадцатого сентября. Она и так натерпелась страха, считали они, куда уж больше, но оказалось, может быть и больше — одиннадцатого октября все повторилось. Страх теперь сделался постоянным спутником жизни. И им вовсе не хотелось, чтобы дочь снова отвечала на вопросы полиции. Пусть ее, да и их тоже, оставят в покое. Больше ничего не надо; они хотели захлопнуть дверь перед носом у Энни и согласились впустить ее только после обещания, что это в последний раз.
Дженет Рейли сказала, что она переводила небольшую сумму в организацию под названием «Главная Ценность Общества».
Энни ушла от Рейли в десять минут седьмого. Из автомата на углу она позвонила Вивьен Шаброн, единственной пока еще не опрошенной. Но телефон по-прежнему молчал. Ладно, неважно, теперь она с уверенностью может сказать, что восемь из девяти переводили те или иные суммы на счет ГЦО, и, наверное, Эйлин это надо знать. Она снова бросила монетку и набрала номер Мэри Холдингс. Телефон прозвонил десять раз. Никто не подошел.
Эйлин уже ушла ужинать.
Музыкант ходил от стола к столу, перебирая струны гитары и напевая мексиканские песни. Остановившись у столика Эйлин, он спел ей «Челиту». «Жизнерадостная мелодия», — подумала она. Когда она входила в ресторан, небо над головой покрывалось густыми облаками. Около четырех дождь перестал, но едва наступили сумерки, на небе снова сгустились грозовые тучи. А в четверть седьмого, когда она вышла из дома, из-за реки, из соседнего штата, уже доносились раскаты грома.