Уголовные тайны веков. История. Документы. Свидетельства
Шрифт:
Сведения, полученные от Фёдорова, были очень ценными. Кое-какие адреса он все же назвал. И вот уже на одной из дач в тогдашнем поселке Новогиреево МУРовцы устроили засаду на Чемоданова. И их ожидания увенчались успехом. Чемоданова схватили быстро, без выстрелов и доставили на Лубянку. Этот преступник сначала пытался отрицать принадлежность к банде Кошелькова. Затем вообще отказался отвечать на вопросы следователя. Тогда решили устроить ему очную ставку. Но и во время свидания с Фёдоровым Чемоданов разыграл сцену негодования и возмущения. Пришлось ему разъяснить, что его участь во многом зависит от поведения и чистосердечного признания. Если же он не будет помогать следствию, то его ждет суровое наказание. И вот под давлением неопровержимых улик, после многочасовых
Он рассказал о своих связях с Кошельковым, о предполагаемой встрече с ним и о том, что на этой встрече будет обсуждаться план нападения на артельщиков в Щелкове. От него чекисты узнали, что, помимо назначенной на 20 июня встречи в Екатерининском парке, имелся и второй, запасной, вариант. Если первая встреча по какой-нибудь причине не могла состояться, то по условиям уговора ее переносили на другой день, в частности в Ново-Проектированный переулок на квартиру скупщика краденого. Тем самым Кошельков показал себя уже мастером конспирации. И вот чекисты устраили сначала засаду в Екатерининском парке. Все вроде было сделано по правилам: сотрудники ЧК под видом горожан прогуливались по аллеям, милые дамы щебетали со своими кавалерами. Все ждали одного посетителя. Но он на встречу не явился ни в назначенное время, ни позже. Спугнули? Или он, возможно, просто что-то заподозрил? Или же у него появились другие планы? В любом случае оставался еще один шанс.
На следующий день, 21 июня, работники МУРа снова организовали большую засаду по второму адресу в Ново-Проектированном переулке и в ближайших домах. Всей операцией руководил сам Трепалов. В одной из засад находился начальник особой группы МУРа Мартынов, который в своих воспоминаниях сообщил подробности той операции. Засаду установили в четыре часа утра.
Однако до четырех часов дня Кошельков так и не появился. Наконец в начале пятого часа в переулке заметили двух прохожих. Мужчины, у которых в руках были плащи, шли спокойно, но в их походке чувствовалась какая-то настороженность. В одном из них опознали Кошелькова. Вторым был его приближенный Емельянов по кличке Серёжка Барин. Бандиты неторопливо приблизились к дому, где предполагалась встреча со скупщиком краденого. И тут Кошельков, как бы невзначай, перебросил через руку плащ. Он спрятал под ним пистолет и через калитку вошел во двор. Но дальше двигаться не стал, а вместо себя послал напарника. Барин подошел к двери и толкнул ее ногой. Это был условный сигнал. Тут же раздалась команда: «Руки вверх!».
Но бандиты вовсе не собирались поднимать руки, они привычным движением выхватили свои револьверы и принялись палить в разные стороны. Чекисты моментально ответили встречным огнем. Смертельно раненный в голову Барин сделал несколько шагов и упал на лестницу. Кошельков, бросив в квартиру бомбу, по счастью не взорвавшуюся, отстреливаясь, бросился бежать со двора. Но на этот раз все пути отступления были отрезаны. Со всех сторон раздавались выстрелы. Несколько пуль попали в Кошелькова. Он упал на мостовую и не двигался. Револьвер валялся рядом. К нему стали с опаской приближаться чекисты. Кошельков не делал никаких движений. Не верилось. Но он действительно оказался смертельно ранен. Его погрузили в машину и срочно направили в лазарет. Однако Кошельков, так и не приходя в сознание, умер.
При обыске было обнаружено: у Емельянова две заряженные бомбы и один револьвер системы наган, у Кошелькова тот самый краденый бельгийский пистолет системы браунинг за номером два, который он отобрал у Ленина во время налета на автомобиль. Видимо, берег его как реликвию, как талисман, но все-таки применял в разбойных нападениях. Пистолет был вычищен и возвращен его законному владельцу. Кроме того, у Кошелькова имелись при себе два маузера с расстрелянными магазинами и документы на имя сотрудников МЧК Караваева и Ведерникова, отобранные у них после убийства.
Вообще, банда Кошелькова совершила много разных преступлений, в их число входили вооруженные ограбления сберегательной кассы на Покровке, артельщика Ярославской железной дороги внутри
Побывавший в 1920 году в Москве известный английский писатель-фантаст Герберт Уэллс, встречавшийся тогда с Лениным, после возвращения на родину написал свою книгу «Россия во мгле», в которой отметил, что среди бела дня на улицах Москвы и Петрограда людей грабили и раздевали и никто не вмешивался. «Тела убитых валялись в канавах, порой по целым суткам, и пешеходы проходили мимо, не обращая на них внимания. Вооруженные люди, часто выдававшие себя за красноармейцев, врывались в квартиры, грабили, убивали. В начале 1918 года новому большевистскому правительству пришлось вести жестокую борьбу не только с контрреволюцией, но и ворами и бандитами всех мастей».
К сожалению, Уэллс был прав: нравы в стране, только что пережившей революцию, не поднимались порой выше уровня средневекового варварства. Вот только один пример: участники все той же банды Кошелькова, по свидетельствам очевидцев, любили откровенно поиздеваться над некоторыми прохожими, которые им чем-то не понравились. Особенно доставляло налетчикам удовольствие видеть человека в униженном состоянии. Они считали себя хозяевами в городе, правителями улиц, ходили с оружием в руках и не боялись милиции. Оказавшись на одной из центральных улиц, ловили какого-нибудь прилично одетого господина, угрозой и силой заставляли его раздеться догола и… выбривали ему все волосистые места остро отточенным топором. При этом отпускали сальные шуточки, шумно гоготали и призывали прохожих посмотреть на полностью выбритого мужчину. Слава богу, такие игры заканчивались вполне миролюбиво, мужчину отпускали живым, но без одежды. Можно представить себе, что переживал этот бедолага, оказавшийся в таком прискорбном положении. Но долго продолжаться все эти бесчинства не могли. Милиция сумела-таки дать достойный отпор распоясавшимся бандитам. Большинство членов банды Кошелькова уже после его смерти были схвачены.
25 июля 1919 года газета «Вечерние известия Московского совета» поместила следующее сообщение о расстреле бандитов:
«По постановлению МЧК расстреляны бандиты: Чубаров, Жарков, Савельев и Рябов – за вооруженное ограбление гражданина Фоломеева; Парашев – за вооруженные грабежи с шайкой Кошелькова и вооруженное сопротивление при аресте, во время которого им было выпущено семь выстрелов в сотрудников уголовного розыска; Осецкий – вор-рецидивист, судившийся семь раз, отбыл наказание в арестантских ротах, ограбил часовой магазин на Б. Дмитровке, совершил побег из концентрационного лагеря и задержан с оружием в руках; Арцыгов – за ограбление артельщика Крестовской водокачки на 300 000 рублей и участие в заговорах с бандитами; Чекурников – за вооруженное ограбление под видом милиционера 2-го Серпуховского комиссариата совместно с шайкой Сабана; Нечаев, вор-рецидивист, задержан с оружием в руках, за сопротивление при аресте и вооруженное ограбление; Фёдоров и Морозов – за грабежи и пользование для своих целей документами ВЧК; Чемоданов – за ряд вооруженных грабежей с шайкой Кошелькова».
С прекращением деятельности банды Кошелькова жизнь в Москве стала приходить в норму, горожане постепенно избавлялись от вечного страха перед налетчиками и убийцами.
В завершение следует отметить, что полный разгром банды Кошелькова – одна из самых успешных операций сотрудников тогдашнего Московского уголовного розыска, которые старались не только не отставать от своих собратьев – московских чекистов, представлявших уголовную секцию МЧК, но и в чем-то превзойти их. Дело в том, что чекистам, как политическим разведчикам, полагались многие льготы, в том числе и продуктовые пайки, в которых по тогдашним трудным временам имелись масло, сахар, консервы. А это была немалая прибавка к семейному бюджету.