Улыбка фортуны
Шрифт:
— Нет, — сказал шаман, — твой гипноз — плохой гипноз, он не действует. Мой гипноз — хороший гипноз — он действует на всех. Я попросил показать. Он ответил:
— Я давно не камлаю, но ты мне нравишься, не стал врать, когда я спросил о духе (имярек). Я скажу твое будущее. — И он жестом пригласил нас войти в аил. — Только, — добавил он, — когда я буду «мертвый», ты меня руками не трогай, а то могу остаться мертвым.
Из какого-то сундука он достал шубу с побрякушками из клыков дикого кабана и еще чего-то, бубен и шапку из хвостов каких-то пушистых животных. Облачившись в этот наряд, он слизнул с ладони насыпанный на нее светлый сероватый порошок и начал ритмично пританцовывать под удары бубна.
Постепенно ритм становился все быстрее и быстрее и, наконец, превратился в какое-то неистовство. Вдруг
Минут через десять (мне они показались часом) шаман зашевелился. Прежде всего ожили глаза, в них появилось осмысленное выражение. Потом он сел. Не спеша, зажег трубку, затянулся, выпустил дым и заговорил:
— Большой успех привезешь домой из наших гор. Большим человеком себя почувствуешь. Но не надолго. В большую беду попадешь. Очень большую. Но все кончится раньше, чем думать будешь. Я кончил.
И он как будто заснул.
Если вы прочитали «Вне игры», то уже сообразили, что речь шла о премии за доклад об алтайской чемереце, радужных перспективах на научную карьеру и последовавшем вскоре после этого аресте.
В это время в аил вошла женщина с ведром парного молока. Видимо, уходила доить коров. Увидев гостей, стала приготовлять традиционное ойротское угощение — соленый чай с молоком и острый копченый сыр — курут. Чай пьют из пиалы и определенной температуры, именно такой, которая лучше всего утоляет жажду. А в горах, где давление воздуха довольно низкое, человек теряет много влаги и постоянно хочет пить. По этикету, хозяйка, подавая гостю пиалу с чаем, пробует его температуру пальцем. Когда женщина раздула уголья, лежащие под котлом, который висит в середине аила, вскипятила чай, разлила его по пиалам и поставила их остывать на низенький столик, шаман проснулся. Я стал его расспрашивать, что он видел во время своего транса, на что он мне очень просто ответил:
— Я умирал (в переводе звучало: помер сделал), моя душа улетала из тела. Сначала она была возле тела, и я видел, как ты бросился ко мне, но, спасибо, не тронул. Потом она улетела далеко. Видела души других людей… В том числе, и твоих близких… Они мне и сказали, что с тобой случится.
Я попытался съязвить и спросил, на каком же языке он разговаривал с моими близкими. Камла невозмутимо ответил:
— Язык нужен для людей. Души понимают друг друга без слов.
Дальше он стал говорить что-то о двойной сущности человеческого существа, о бытии, о душах. Но я не вникал в его объяснения. Еще бы, я твердо знал, что это неверно. И хотя в гаданья я верил, но слишком непривычные объяснения как-то не укладывались в моем сознании. Да и переводчик был не из блестящих и, чтобы понять смысл сказанного, надо было напрягаться. А этого мне в тот момент не хотелось. Помню только, что он уверял, что, отделяясь от тела, его дух может лечить больных, калечить или убивать, находить добычу для охотников, находить пропавших коров и тому подобное.
Меня больше интересовала не «теория», а «практика», и я спросил:
— Скажи, аксакал, а что за порошок ты слизнул с ладони?
— Слезы луны, — сказал камла, — вернее, порошок из корневища «слез луны».
— А что это такое?
— О, ты не знаешь истории нашего народа, я тебе расскажу, — и шаман, медленно попивая чай, стал рассказывать:
— Наш народ родился от Луны. Луна — наша праматерь. Потом она ушла от нас на небо. А на земле появился злой людоед. Он пожирал ойротов целыми стойбищами. Луне стало жалко своих детей, и она забрала людоеда к себе на небо. Теперь он пожирает луну. Две недели ест, две недели отдыхает. За это время луна поправляется. Она
«Слезы луны» попали в мой гербарий. Уже в. Москве я сделал анализ его корневища и обнаружил множество различных алкалоидов. К сожалению, я забыл латинское название цветка, так же, как и ойротское имя людоеда.
Этот эпизод вспомнился в связи с тем, что недавно я наткнулся на сообщения, в которых говорилось о том, что в последние годы интерес к шаманству возобновился со стороны не только этнографов, но и медиков.
Вот как описывает В. Тростников принцип лечения больных шаманами:
«Задача колдуна, мага или шамана, исцеляющего пациента, состояла всегда в том, чтобы отправиться в царство мертвых, сделать или взять там что-то такое, что облегчает болезнь, и вернуться обратно в этот мир. Вся профессиональная колдовская и шаманская терминология связана с путешествием. Внешне действо выглядело так: шаман в сильных мучениях почти испускал дух, лежал в состоянии, неотличимом от состояния мертвеца, а затем понемногу оживал и обретал свой обычный вид. В результате этого больной поправлялся. Рассказывая о своей работе, шаманы, которых современные исследователи еще застали в Сибири и у американских индейцев, единодушно утверждали, что, когда их тело бездыханным лежит на земле, дух уходит в иные пределы. Иногда перед сеансом шаман на глазах у всех каблуком сворачивал курице шею (так что раздавался громкий хруст ломаемого позвоночника), а потом оживлял ее и пускал бегать по помещению. Этим он демонстрировал свой контакт с силами, обеспечивающими переход из этого слоя реальности в тот и обратно. Такие врачеватели обладали разной „шаманской силой“ — больше всего ее было у тех, кто мог углубиться в невидимый слой достаточно далеко. Расстояние в этом „путешествии“ измерялось зачастую количеством пройденных „порогов“ — использовался образ человека, плывущего по реке. В Сибири распространен рассказ о молодом, горячем шамане, которому его старый и опытный учитель наказывал „не заплывать за седьмой порог“, но который рискнул сделать это и не ожил после сеанса — его душа не смогла вернуться в тело. Заметим, что если лет сто назад в шаманстве видели только проявление варварства и искореняли его всеми способами, то сейчас эффективность шаманского лечения многих болезней общепризнана, и, более того, в этой области начинаются попытки заимствования.»
В других работах описываются случаи, когда колдуны или шаманы не только лечили, но и убивали людей на значительном расстоянии без какого-либо физического воздействия. Многие исследователи примитивных народов описывают, как колдуны в состоянии транса обнаруживали место нахождения дичи для охотников, распознавали воров и указывали, где спрятано уворованное имущество, или предсказывали будущее.
И колдуны, и шаманы, опрошенные этнографами в разных частях света, удивительно сходно объясняют принцип своей работы. Они считают, что мир «двуслойный», имеет два «бытия». Одно бытие связано с телесным, ощущаемым нами миром, другое — с миром, не ощущаемым нашим телом, а, следовательно, органами чувств. Душа человека при определенном навыке может переходить из одного бытия в другое и возвращаться обратно.
Итак, колдуны и шаманы, опираясь на это мировоззрение и на свой личный опыт, утверждают, что возможно: а) увидеть нечто, недосягаемое для органов чувств; б) лечить или причинить вред другому человеку независимо от того, где он находится, и знает ли о том, что «над ним колдуют» (то есть, без воздействия гипноза); в) предсказывать будущее или узнавать прошлое.
О ясновидении
Все мы в большей или меньшей степени заражены снобизмом. Особенно он проявляется со стороны образованных людей к тем, кто такого образования не получил. Поэтому уверения неграмотного колдуна или шамана, что ему известно нечто, недоступное нашему пониманию, вызывает психологическое отталкивание.