Умная пыль
Шрифт:
— Зачем он вам? Я не понимаю, — Лука развел руками. — Это просто ребенок, мать которого рискнула собой ради вашей цели. Хотя бы в благодарность за это отдайте его мне. Он же вам не нужен.
— Не нужен, — согласился Каменев. — Но он нужен вам. Что за него дадите?
— Часть Слона, — протянула Александру пустую чашку Анетта. — Я, как вдова, отпишу добровольно тебе все, что мне достанется в наследство от своего мужа.
— Слон умер? — приподнял брови Александр. — Вы же только расписались.
— Не пережил брачную ночь, — с издевкой
— Я могу тебя запереть на полгода до вступления в наследство и…
— Александр, — вмешался Лука, — у вас нет полгода. Ваш сын со Слоновым-старшим ударят по вам первыми. У Слонова-младшего было наследство за дядей, которое теперь он оспорит, но это тяжба на года. А ударить по вам они могут — и наверняка хотят этого… — в любой момент, и вся эта собственность станет лишь пылью. Зачем вам лишняя обуза из детей и спящих? Они — балласт, если их не перепрятать. Мы даем вам время. Это шикарный ресурс. А взамен просим лишь одного маленького мальчика, который для вас ничего не значит.
— Какая у тебя была особенность? — Александр нервно ломал свои пальцы.
— Я разговариваю со спящими. Если вам надо поговорить с кем-то на десятом этаже, то я готов быть посредником, но взамен вы отдадите мальчика.
— Хорошо! — на удивление легко согласился Каменев.
Он ушел вглубь кабинета, взял со стола радиотелефон и с кем-то коротко переговорил.
— Один ребенок, — громче повторил он. — Один! Единица. Понял? Поехали! — скомандовал он и пошел на выход.
Лифт с ними доехал до первого этажа. Лука ввел пароль и приложил ключ.
— За ребенком тот же путь, только вместо десятого нажмете минус первый этаж, — сказал Каменев. — И, когда приедем наверх, ты, — показал он на девушку, — держишь дверь лифта, а мы с тобой вставляем распорки. Ты в лифт, а я в хранилище.
Анетта ахнула, увидев гробы-распорки, но спорить не стала.
…Каменев хаотично, как казалось Луке, срывал крышки, искал нужных людей. На одном спящем он остановился.
— Спроси у него — где Слонов спрятал корону! Спроси! — тыча пальцем в спящего, приказывал Александр.
— Сыворотку! Я все скажу за сыворотку! — проговорил спящий.
— Он говорит, что скажет только при одном условии, что вы лично смените ему подгузник.
— Сереж, — наклонился Каменев над спящим, — у тебя всегда было извращенное чувство юмора. Но ты точно скажешь?
— Сволочи! Вколите мне сыворотку! — орал спящий.
— При условии, что и ему вколют сыворотку как и Слонову, — перевел Лука.
— О чем речь, Сережа, конечно же… тебе первому!
— Я принесу свежий подгузник, — Лука рванул к выходу и с разбега перепрыгнул гроб. — Помогай! — крикнул он Анетте, рванув на себя гроб.
Гробы-распорки вылетели из дверей друг за другом. Двери захлопнулись, и через мгновение в дверь засадили чем-то тяжелым. Они услыхали приглушенные проклятья Каменева.
— Ходу! — Лука схватил за руку Анетту, и они сбежали так же, на девятый этаж, откуда спустились
Уже в кабине Лука заметил, что босая Анетта держит туфли в руках, а сама дрожит от возбуждения. Белка у нее внутри металась, как безумная.
На выходе из лифта на минус первом этаже стоял такой же крупный охранник как и Егор. Лука поежился. Охранник подвел пару к бронированной двери и произнес:
— Ребенок, одна единица! — и показал указательный палец.
Внутри большой комнаты за броней двери, вдоль стен длинной комнаты с тусклым освещением, стояли клетки для животных — узкие, вытянутые в глубину, стоящие друг на друге решетчатые гробики. Анетта закричала от ужаса, увидев за каждой решеткой детское лицо.
— Славка! Славка! — стал звать ребенка Лука.
Дети в ответ загомонили, заорали. Стали прятаться. Лука метался, звал. Орал, чтоб все заткнулись. И в один момент он увидел знакомое детское лицо на верхнем ярусе клеток.
— Славка! — обрадовался Лука и достал руку зомби. — Ян, открой клетку!
Рука рванула наверх, повозилась недолго со шпингалетом и открыла задвижку. Дверь клетки распахнулась, и ребенок вывалился на Луку.
— Поймал! — подхватил Лука Славку. — Ну, ты и воняешь, дружище!
Лука обернулся к Анетте. Та держала на руках тощую девочку, обвившую девушку руками и ногами. Душа девочки, бельчонок, лежала без движения.
— Я знаю. Ребенок одна единица, но я ее тут не оставлю, — еще крепче прижала к себе девочку Анетта..
Лука поставил Славку на пол. Снял с себя пиджак, надел на Анетту. Развязал с ее головы платок и замотал девушке шею, спрятав детскую голову. На лысую голову подруги водрузил свою шляпу.
— Теперь ты толстая цыганская женщина.
— Может даже и беременная, — улыбнулась девушка.
— Бог щедрый, — в ответ усмехнулся Лука и подхватил на руки Славку. — Где Ян?
Ян держался за ногу Славки, пытаясь сковырнуть тонкий электронный браслет. Лука рассмотрел замок, перевел взгляд на двери — если бы они вынесли двоих детей, охранная рамка пискнула бы дважды. Лука взял туфли, в которых Анетта уже не могла даже стоять, завел один каблук под браслет девочки, а вторым ударил по замку. Браслет с глухим стуком отскочил на пол. Лука закинул его в клетку, где была девочка, подхватил на руки Славку, прижимавшего к себе Яна, и подошел к двери:
— Прижмись ко мне вплотную, — сказал он Анетте.
Сенсор на турникете запищал, и охранник выпустил их из тюрьмы, все так же бормоча про одну единицу ребенка.
Когда они наконец-то были готовы выезжать, девочка ни за что не хотела отпускать Анетту, и той пришлось сесть с детьми сзади.
Они подъехали к шлагбауму. Лука остановил машину, выключил двигатель и сказал Аннете:
— Я на минуту! — Лука подбежал к охраннику и и протянул ему ключ-карту. — Там в подвале, на минус первом этаже дети в тюрьме. На входе — амбал, как Егор из «Африки», поэтому один туда не ходи, найди подходящих ребят…