Упавшие слишком Далеко, книга 1
Шрифт:
Когда я добралась до последней ступеньки, отец вышел из гостиной в фойе. Хмурое настроение читалось на его лице.
Сейчас он выглядел постаревшим лет на пятнадцать, с того момента, когда я видела его в последний раз. Эти пять лет не прошли для него бесследно.
– Не уезжай, Блэр. Давай поговорим об этом. Дай себе время, чтобы обдумать все. – он хотел, чтобы я осталась.
Зачем? Потому что он стал бы чувствовать себя лучше, после того как разрушил мою жизнь? Или разрушил жизнь
Я вытащила телефон из кармана и протянула ему, который он так хотел, чтобы у меня был.
– Забери его. Мне он не нужен, – сказала я.
Он посмотрел на него, а потом снова на меня.
– Почему я должен забрать твой телефон?
– Потому что я не хочу от тебя ничего, – ответила я.
Гнев кипел во мне, но я так устала от него. Я просто хотела выбраться отсюда побыстрее.
– Я не покупал тебе этот телефон, – сказал он, находясь в замешательстве.
– Блэр, возьми телефон. Если ты хочешь уехать, и я не могу удержать тебя здесь. То , пожалуйста, возьми хотя бы телефон. – Раш стоял наверху лестницы.
Это он купил мне телефон. Мой отец никогда не просил его об этом.
Опустошенность поселилась во мне. Я не могла больше чувствовать боли. Не было сожаления из-за того, что мы могли бы иметь.
Я подошла и положила телефон на столик рядом с лестницей.
– Я не могу, – был мой ответ.
Я не оглянулась ни на одного из них.
Хотя я и услышала, как каблуки Джорджинны цокали по мраморному полу, оповещая меня, что она появилась в фойе.
Ухватившись за дверную ручку, я распахнула дверь.
Я никогда больше не увижу их снова. Я только оплакивала потерю одного.
– Ты похожа на нее. – Голос Джорджинны раздался в тишине, что стояла в фойе.
Я поняла, что она имела в виду мою маму. Она не имела никакого права даже вспоминать о ней.
Или говорить о ней. Она оболгала мою маму.
Она оболгала единственную женщину, которой я восхищалась и превозносила выше всех остальных, даже если это звучало эгоистично и грубо.
– Я только надеюсь, что смогу стать хоть на половину, такой же женщиной, какой была она, – сказала я громким ясным голосом.
Я хотела, чтобы это услышали все.
Они должны были знать, что не зародили в моем уме ни капли сомненье, что моя мама была не так уж невинна.
Я вышла на солнечный свет, громко захлопнув дверь позади себя.
Серебристый “спорт-кар” подъезжая развернулся, когда я добралась до своего грузовика.
Я знала, что это была Нан. Я не смогла посмотреть на нее. Не сейчас.
Я даже не дрогнула, когда дверь ее машину захлопнулась.
Я закинула свой чемодан в кузов грузовика и открыла дверь. Я уезжаю отсюда.
– Ты знаешь, – сказала она громким веселым
Я не буду реагировать на нее. Я не буду больше слушать, как из ее рта сочиться ложь о моей маме.
– Как чувствовать это? Знать, что твой собственный отец оставил тебя ради кого-то другого?
Это чувство онемения.
Для меня это будет последней каплей боли.
Мой отец оставил нас пять лет назад. Я двигаюсь дальше.
– Теперь ты не чувствуешь себя великой и могучей, как чувствую себя я? Твоя мать была дешевой шлюхой, она заслужила то, что получила.
Спокойствие, которое я пыталась сохранить лопнуло.
Никто не будет говорить о моей маме снова.
Никто.
Засунув руку под сиденье, я вытащила свои “девять миллиметров”. Повернувшись, направила его на ее красные лживые губы.
– Если ты, произнесешь хоть одно слово о моей маме, я оставлю в твоем теле еще одну дополнительную дырку, – сказала я, твердым уверенным голосом.
Нан вскрикнула, подняв руки вверх.
Я не опустила пистолет. Я не собиралась ее убивать.
Я смогла бы ранить, только ее руку, если бы она снова открыла свой рот. Я целилась в ее тень.
– Блэр! Опусти пистолет. Нан, не двигайся. Она знает, как использовать эту штуку, лучше, чем большинство мужчин. – Голос моего отца, заставил мои руки задрожать. Он защищал ее. От меня.
Его дочь. Которую он хотел. Ту , что он оставил. Ту которая прожила без него большую часть своей жизни. Я не знала, что я чувствую.
Я услышала панику в голосе Джорджинны.
– Что она делает с этой штукой? Это законно, что она у нее?
– У нее есть разрешение, – ответил мой отец : – И она знает, что делает. Сохраняй спокойствие. – я опустила пистолет.
– Я собираюсь сесть в свой грузовик и убраться из вашей жизни. Навсегда. Просто держите свои роты на замке, когда дело доходит до моей мамы. Я не стану слушать это снова, – предупредила я, прежде чем забралась в грузовик и завела его.
Я засунула свой пистолет обратно под сиденье и вывернула от их дома.
Я не стала смотреть, если они все окружили заботой бедную Наннетт.
Меня это уже не волновало.
Возможно, теперь она подумает дважды, прежде чем будет поносить чужую маму снова.
Потому что, клянусь Богом, ей не стоит снова плохо отзываться о моей маме.
Мне нужно попасть в загородный клуб. Я должна была их предупредить, что я уезжаю.
Дарла имела право знать, что я больше там не появлюсь.
Для Вудса – это тоже имело значение. Я не хотела бы объясняться с ним, хотя вероятно он и так уже все знал.
Все знали, кроме меня. Они все – просто ждали, когда это узнаю я.