Упрямое время
Шрифт:
– Нет, это место. Поселение.
– Значит, не то, – Артём с сомнением поглядел на списки страниц, где «клей» и «бала» встречались по отдельности. – А ты ничего не перепутала? Это на каком языке?
– На аватарском.
– «На аватарском»! У них языков – уйма. Русский, английский, китайский… и так далее.
– Нет, язык один, аватарский. Просто они не понимают друг друга. Так Смотрящие придумали, чтобы грока больше получалось.
– Да? Ну, хрен редьки не слаще.
Он пробежал взглядом по строкам, найденным Гуглом: «Думаю нет, я им вместо вазелина клей подсунул! …цветы,
– А может, местами нужно поменять? – неуверенно предположила Диша. – Я ведь глупая, могла перепутать.
– Кого поменять? – покосился на неё Артём, и тут же сам сообразил: – А, понял, попробуем наоборот. Бала-Клей… Стоп!
Пальцы замерли над клавиатурой. Балаклея! Точно!
– Ты знаешь это поселение? – подалась к нему бесовка.
– Угу. И правда, недалеко. Говоришь, в полнолуние… – Он быстро нашёл лунный календарь. – Тогда у нас четыре дня в запасе, считая сегодняшний. И чем мы займёмся в первую очередь?
– Чем?
– Превратим тебя в человека. – Бесовка испуганно шарахнулась в сторону. – Эй, погоди! Я хотел сказать – оденем тебя по-человечески. А то в таком виде тебя на улицу выпускать стрёмно. Или ты умеешь становиться невидимой?
– Невидимой не умею, я же не маг.
– Значит, придётся маскировать.
3. Диша
Покупать наряд для девчонки Бабанкину довелось впервые. Минут сорок он бродил по секциям «Белого Лебедя», мучительно стараясь вспомнить, что обычно носит Алка. Но равнять Дишу на широкобёдрую, с грудью четвёртого размера женщину было не вполне корректно. Наконец он сдался, решил купить джинсовый костюм и не париться. Уже и выбрал подходящего размера, неброский – как у всех. Но тут взгляд невольно задержался на попке молоденькой продавщицы.
Попка была кругленькая, аппетитная. И туго обтягивающие джинсы это эффектно подчёркивали. То, что хвоста у девушки нет, было понятно сразу. А у Диши – есть. Следовательно, для бесовки джинсы не годились. Нужны были широкие брюки, длинный пиджак, чтобы прикрыть задницу от нескромных взглядов, рубаха или блузка с воротником под горло и длинными рукавами. Плюс перчатки. Кроссовки и носки. Платок. И тёмные очки обязательно.
Домой Артём возвращался, нагруженный пакетами и сумками, словно ишак. Кроме одежды прихватил и хавчик, благо, тащиться из «Лебедя» никуда не пришлось, спустился в «Бум» и отоварился. А затем – на такси. Теперь он мог себе эту роскошь позволить. Остаток отпускных требовалось потратить за четыре дня вчистую, в Нирване деньги ни к чему.
…Какая «нирвана»? Парень, это же бред.
Он уже выгрузился возле родного подъезда, расплатился, и белая «Волга» первого таксопарка уже сдавала назад, чтобы вырулить со двора, когда свежий октябрьский воздух выветрил остатки вчерашнего хмеля из головы, и Артём отчётливо понял, что квартира на втором этаже пуста и его никто не ждёт. Рыжая чертоподобная девочка с нецензурным именем существует лишь в его воспалённом воображении, а сегодняшняя беготня по «Лебедю» – последний рецидив временного помешательства. Предупредительный
Артём тяжело опустился на скамейку, рядом со стопкой пакетов. Неожиданно захотелось выкурить сигарету, хоть не баловался этим лет десять с хвостиком.
– Тёмка? Привет, ты чего не на работе?
Тамила, соседка с четвёртого этажа, замедлила шаг у скамейки.
– Привет. В отпуске я.
– Отпуск – это хорошо. – Женщина кивнула на пакеты: – По магазинам бегал? Шопинг? Нужное дело.
Она отвернулась, готовясь уйти. Артём решился:
– Мила, у тебя закурить есть?
– Ты же вроде некурящий? – удивлённо оглянулась соседка.
– Захотелось чего-то.
– Бывает, – усмехнулась женщина. Протянула пачку «LM», зажигалку. Подождала, пока Бабанкин закурит, потом и сама вытащила сигарету, присела рядом. – Настроение хреновое, да? Это от одиночества. Жениться пора, Тёма. Тебе сколько лет? Тридцатник?
– Тридцать три.
– О-ё! Мой Толик в тридцать три дважды папашей стать успел.
Артём небрежно махнул рукой – типично женские рассуждения. У всех у них одна цель в жизни – потомство оставить. Размножиться. Отпочковаться. Амёбы, блин. Инфузории туфельки.
– Дурное дело не хитрое. Успею.
– Ну-ну, – Тамила перекинула ногу за ногу. Нечаянно задетый пакет соскользнул на землю. – Ох, извини.
Она наклонилась, подняла вывалившийся кроссовок, удивлённо взглянула на мужчину.
– А это кому? Явно не для той мадам, что к тебе раньше ходила.
– Нужно значит, – непонятно почему смутившись, Бабанкин отобрал пакет и кроссовок.
– А… ладно, я не любопытная. – Женщина поднялась с лавки: – Удачи.
«Удачи». Бабанкин болезненно скривился, провожая взглядом скрывшуюся в подъезде соседку. Никотиновый дым оказался горьким и едким, не доставлял никакого удовольствия. Артём выбросил недокуренную сигарету, встал. Пора было возвращаться домой, к реальности. На секунду возникло желание оставить пакеты с одеждой на лавочке – хозяева быстро найдутся. Но жаба задавила – деньги же плачены, и немалые.
Квартира встретила тишиной, чего и следовало ожидать. Осторожно, чувствуя, как замирает сердце, Артём заглянул на кухню. Пусто. На столе – ополовиненная бутылка коньяка и стакан. ОДИН стакан. Естественно! Невесело усмехнувшись, он стащил с ног кроссовки, закинул в холодильник купленный хавчик, подхватил пакеты с одеждой и поплёлся в комнату.
Диша сидела за компьютером, небрежно откинувшись на спинку кресла, – любимая поза Артёма. Одной рукой щёлкала мышку, в другой – стакан с коньяком.
У Бабанкина дыхание на миг перехватило от неожиданной радости. Кто бы мог подумать, что снова увидеть рыжую бесовку, убедиться, что она не плод фантазии, будет так приятно? Стараясь согнать с лица счастливую улыбку, он тихонько прокашлялся.
Бесовка тут же обернулась, курносое личико воссияло от удовольствия. Но навстречу не бросилась. Вместо этого кивнула на выуженную «зукселем» из сети картинку, спросила:
– Сеньор, а совокупляться приятнее с аватарами женского пола или мужского? Или разницы нет?