Урок истории
Шрифт:
– Разве я против нее погрешил?
– Хорошо. Не может же быть у истории две истины?
– Значит надо искать новые факты и доказывать свою правоту.
– К истории нельзя относиться как к легкомысленной девке, сегодня с одним, а завтра с другим. Наша история должна быть незыблема.
– Это формулировка облегчила бы работу следователям, но к счастью это не догма и нигде она еще не утверждена. Вы даже не смогли представить мне обвинение.
–
– По крайне мере, я тогда не вижу сущности обвинения. Судьба истории с Дмитрием Донским не может быть агитацией против общества.
– Вы так думаете? К сожалению другие думают не так. Вот заявление преподавателей, Андрейченко, вашего парторга, ряда студентов. Кстати, вы знаете Татьяну К.
Вот те на? Я с ней целовался в колхозе. Неужели, Танька?
– Знаю.
– Вот она описывает, как вы дошли до этого. Как она вас пыталась вернуть на путь истины и ничего не вышло.
Следователь трясет перед моим носом какой то бумагой.
– Наверно, это право каждого человека думать по разному.
– Мы живем с вами в обществе, где люди стремятся к одной цели, строительству коммунизма, они могут думать по разному, но к цели должны стремиться одной и все готовы отдавать для этого. История должна тоже служить людям и помогать им в этом.
– Историю нельзя искажать ради идеи.
– Вы неисправимы.
На следующий день тюрьма гудела и никого не дергали по следственным делам.
– Братва, - орал раздетый амбал, - Брежнев умер. Ура...
– Наконец, сдох жирный боров, - вопил другой.
– Чего радуетесь, другого поставят, может хуже этого будет?
– удивляюсь я.
– Дура, амнистия будет. Каждый новый руководитель страны, дает амнистию.
– Вдруг и этот не даст?
– Даст. Все дают.
Суд был закрытый и скорый, меня обвинили по всем статьям. Дали семь лет и отправили в Иркутский изолятор. Ни слова об амнистии, ее дают уголовным элементам.
Прошло пять лет.
К власти пришел Горбачев и права человека потихоньку стали внедряться в общество. Скрепя зубами, власти пришлось выпускать всех диссидентов и политических заключенных. Я попал в их списки и вот меня выпустили. Получив на последок из тюрьмы драный ватник и зашарпанный чемоданчик, приехал в знакомый город и теперь стою у знакомого дома.
– Миша, - Гюльнара уткнулась мне в плечо.
– Я вернулся.
– Мой папа недавно умер.
–
– Три месяца назад. О тебе все вспоминал.
Я вдыхаю аромат ее волос.
– Я вернулся. Все теперь будет по другому.
Она вздрагивает от плача.
В институте меня приветствовали те, кто когда то знал и помнил. На кафедре членкор Дальский принял в свои объятия.
– Михаил Иванович, вернулся. Слава богу, все неприятности позади.
– Я насчет работы...
Улыбка сразу пропала с его лица.
– К сожалению все места заняты. Мы не можем брать сверх штата.
– Что же, очень жаль.
В кабинет входят Дмитрий Константинович и... Таня. Они цепенеют у входа.
– Михаил Ивановича выпустили, - радостно им сообщает Дальский.
Они молчат и наконец, Таня выдавливает.
– Здравствуйте, Михаил Иванович.
Я отворачиваюсь от них и говорю зав кафедры.
– Пожалуй действительно, мне у вас делать нечего. До свидания.
Поворачиваюсь и иду к двери. Парторг отшатывается, а Татьяна испугано отпрыгивает к окну. Я выхожу из кабинета. За углом коридора стоит Гюльнара.
– Ну что?
– спрашивает она меня
– Ничего. Мест нет.
– Я так и знала. Слушай, я только что подслушала у студентов, Танька то теперь преподаватель. Сегодня у нее лекция о Куликовской битве.
– Да что ты говоришь? Может пойдем?
– Пойдем.
– ... Таким образом, под руководством Дмитрия Донского, была разгромлена Орда. Эта битва привела к единению и укреплению Руси. Талантливый полководец, мудрый руководитель государства, князь Дмитрий заслужено получил звание Донского и навеки внесен в списки выдающихся русских военоначальников.
На этом лекции о времени правления Дмитрия Донского заканчивается и мы переходим к следующему историческому периоду....
Татьяна собирала конспекты и студенты стали покидать лекционный зал.
– Ну что?
– спросила Гюльнара.
– Все по прежнему. Ничего не изменилось.
– Изменилось. После Куликовской битвы, лекций об этом периоде больше не читают. И студентам теперь невдомек, почему мы попали в кабалу к татарам еще на 200 лет.
Я устроился на работу в техникум и учу ребят истории. Конечно новой, в стране все-таки перестройка. По-прежнему есть инспектирующие, парторги, которые ни как не могут успокоиться и вовсю мешают мне, но я уверен, придет время и люди будут принимать уроки истории всерьез и брать из нее самое полезное.