Увидимся во сне
Шрифт:
«Сегодня это повторилось снова. Каждый раз, ложась спать, я молю Господа о том, чтобы проснуться. Мне страшно и одиноко. Я хочу кричать: «ЛЮДИ, ПОМОГИТЕ!!!», но никто не слышит меня. Эта невидимая стена не дает мне помочь им, но я так хочу этого! Мне больно смотреть на их страдания, пусть даже они этого и заслуживают, я не могу!»
Егор закрыл дневник и отложил его всторону. Парня пронзало глубокое чувство тревоги. Он молча стоял напротив стола, устремив взгляд в окно, туда, где виднелась неизвестная даль. В мыслях царила чистейшая пустота. И снова он ощутил головокружение. На этот раз Егор не стал сопротивляться.
Егор пребывал в уже знакомом ему состоянии. Сейчас он ясно понимал, что сознание ни на секунду не прекращает своей активности. Парень чувствовал себя астронавтом, отставшим от экипажа, и теперь парящим в просторах вселенной, в ожидании неминуемой гибели.
«Вселенная, - подумал Егор, - ну, и где твои красоты?»
И как по заказу они стали появляться. Темнота вокруг начала шелушиться, словно старая краска, тоненькими, кривоугольными пластинками, падая вниз, где уже появились первые лучи алого зарева, подобно робким отблескам утренней зари, когда мир еще окутан тьмой.
Егор продолжал парить среди всего происходящего. Его разум пронзало ранее неведомое чувство. Он не мог описать его, можно сказать лишь одно: он чувствовал себя так, словно оказался в момент сотворения Вселенной самим Создателем.
Постепенно его начали окружать странные картинки. Они возникали из неоткуда, напоминая экраны сотен телевизоров, каждый из которых выглядел по-разному. Егор наблюдал за ними, и вскоре понял, что те самые экраны есть ни что иное, как другие миры, большинство из которых нельзя было увидеть обычному человеку. Один из экранов пролетел настолько близко, что парню захотелось коснуться его рукой. Попробовав сделать это, он тут же ощутил легкий электрический разряд, и в тот же миг темнота вокруг начала разрушаться, отпадать, словно старые обои под металлическим скребком ремонтника. Картинки, доныне пролетавшие мимо, принялись сливаться воедино, создавая одно целое, и уже спустя мгновение, Егору открылся новый мир. Парень заметил, что в этот раз все шло невероятно гладко, и надежда увидеть что-нибудь прекрасное не покидала его разум. Хватит с него кошмарных сцен с изнасилованиями и избиениями, пора уже окунуться во что-то более доброе.
Егор и не заметил, как оказался посреди огромного, светлого зала. Такие ему приходилось видеть только в кино. Высоченные арки, белые стены, нежная подсветка… Повсюду в воздухе парила атмосфера праздника и торжества, чувства легкости и возвышенности. Егор двинулся вверх по мраморной лестнице, ступени которой украшал багровый ковер. Перед его взором открылся второй зал, по виду не уступающий первому, хотя, возможно, это и было то же помещение. В самом центре стоял огромный стол, накрытый белой скатертью. По краям были выложены фарфоровые блюда, рядом с которыми сияли хрустальные бокалы. Все вокруг говорило лишь об одном: здесь намечается праздник.
Внезапно вокруг Егора с невиданной скоростью стали проноситься тени, словно он оказался в центре мегаполиса в режиме ускоренного времени. Прошло несколько секунд, и вот уже зал наполнился гостями. Солидные господа и их шикарные дамы мило беседовали, запивая собственную лесть аккуратными глотками шампанского. В помещении играла тихая музыка (кажется, что-то из коллекции Рианны), Егор ощутил невероятное спокойствие, глядя на все это. Он готов был наслаждаться происходящим вокруг всю свою жизнь. Некоторые из присутствующих
В какой-то миг голоса в зале притихли, так же, как и музыка. Все гости сосредоточили внимание на человеке, стоящем возле края стола, видимо, ему и принадлежало данное владение. Хозяин напоминал нефтяного магната из зарубежных кинофильмов, хотя, возможно, таким и являлся. Мужчина стоял, ожидая удобного момента для произнесения речи. Его аккуратные пальцы держали бокал, внутри которого искрились пузырьки шампанского.
Наконец, воцарилась тишина, прерываемая лишь тихими покашливаниями присутствующих.
– Я рад, что сегодня мы все собрались в этом роскошном зале моего особняка. – Произнес хозяин. – Мне очень приятно видеть здесь всех вас, и, надеюсь, это не в последний раз.
Толпа льстиво заохала.
– А сейчас, дамы и господа, по поводу открытия моего шестьдесят второго магазина, я приглашаю вас отведать коронное блюдо моего шеф-повара – жареную оленину!
В этот миг музыка из колонок поднялась в громкости. Огромная дверь на лестничной площадке второго этажа распахнулась, и из нее вышли четверо молодых официантов, держа большой поднос с золотой каймой (хотя, возможно, то была позолота).
– Прошу к столу! – Произнес владелец особняка.
На подносе располагалось широкое блюдо, по центру и краям которого были аккуратно уложены сочные ломтики мяса. В свете ламп мясо казалось особенно нежным. Его поверхность покрывала тоненькая хрустящая корочка, а мякоть имела медовый отлив.
– Прям, мясо девственного оленя! – Воскликнул один из гостей – мужчина преклонных лет с огромным животом и круглой, как сырный шар, головой. На протяжение всего торжества он ни на секунду не отпускал молодую жену, выглядевшую так, будто лишь вчера она вышла из того возраста, когда еще можно было мечтать о прекрасном принце на белом коне, а не о жирном и волосатом борове на «бентли» 2009-го года. Ну, что ж, как сказал бы любой подросток типа Егора: «Вот так появляются «лексусы».
– Самое, что не на есть! – Ответил хозяин.
Официанты подали столовые приборы и поспешили удалиться. Гости приступили к трапезе. Нежное мясо всем пришлось по вкусу, особенно тем, кто запивал его белым вином из бокала.
– Ммм, какой приятный вкус! – Заметила одна барышня в длинном черном платье, украшенном ослепительными стразами. – Будто капля меда упала на кончик языка!
– Не говори, милая. – Согласился ее кавалер.
Все это время за наслаждением гостей наблюдал хозяин апартаментов. В его глазах застыло чувство холода, царившее там с тех пор, как его бизнес пошел в гору.
Один из присутствующих едва не уронил кусочек лакомства на край подноса. Мужчина не обладал хорошей ловкостью, но его внимание и ум компенсировали тот физический недостаток. Возможно, поэтому он стал одним из первых, кто заметил слово, выгравированное на краю подноса: «Незабываемая»…
И тут же картина вокруг начала рушиться, все по тому же принципу старых обоев.
В темноте послышались голоса. Это и привело Егора в чувства. На сей раз он оказался на жарком кухонном полу, очевидно, дорогого ресторана. Огромные плиты, белый кафель и сотни, нет, тысячи кастрюль, сковород и разнообразных кухонных приборов. Все вокруг сияло своей чистотой, что напрямую противоречило понятию о приготовлении еды в пунктах общественного питания.