В мире фантастики и приключений. Тайна всех тайн
Шрифт:
— Да, мне нужно. Они поют!
— Пусть поют. Когда люди поют, это хорошо. Хуже, когда они начинают стрелять.
— Что-то случилось. Смотрите — везде свет.
— Ну что же, никогда еще радостная весть не мешала выздоровлению больного. — Феллинсен вышел в переднюю и, быстро возвратись, продолжал: — Звони, я включил аппарат.
Крэл поговорил с Ваматром и осторожно положил трубку на рычаг.
— Протоксенусы догадались о третьем значении кода. Обошли мой запрет, начали вырабатывать фермент в себе. Сами разорвали кольцо и дадут теперь новый виток спирали. Ваматр считает сегодняшний день днем рождения еще более совершенных существ… Давайте…
За кофе они просидели долго, на все лады обсуждая сложившуюся в Холпе обстановку. Феллинсен наконец стал позевывать, прикрывая рот полной, белой рукой, и предложил:
— Надо спать. Завтра у тебя трудный и очень ответственный день. Здесь все расположены к тебе наилучшим образом. Однако собранность необходима. Береги себя. Взваливать на себя всё сразу не следует. Нужен до поры до времени щадящий режим.
Крэл заснул не скоро, проспал часа четыре и разбудил доктора Феллинсена рано утром.
— Я попрошу вас, как только представится возможность, отправьте это объявление в газеты. В списке указано, в какие именно.
Объявление было коротким:
ДОКТОР НОЛАН!
МЫ ДОСТИГЛИ БОЛЬШИХ УСПЕХОВ, И МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ С НАМИ. ЗДЕСЬ ТОЖЕ ЛЮБЯТ СТАРИННУЮ ЗАСТОЛЬНУЮ. ОТЗОВИТЕСЬ!
Все дин, находясь под бдительной охраной доктора Фоллинсена, он думал об Инсе, нетерпеливо ждал встречи с ней, а теперь, впервые после болезни, выйдя из коттеджа, больше всего боялся встретить именно ее.
Сколько же лет прошло с тех пор, когда ноги вот так упруго и сильно отталкивали землю? Покончено с недомоганием, постоянным, изнуряющим, уже ставшим привычным, но от этого не менее тяжким… Крэл посмотрел на башню. Над ней вилась сероватая лента. Лепта, пожалуй, стала плотней. «Втягивают всё большее и большее количество пищи. Куда им такая уйма? Странно…»
Он пошел быстрей, а по ступенькам лаборатории взбежал. Легко, как в двадцать лет, как до болезни. И еще приятно: в коридоре встретился Ялко. Хорошо, что он, а не кто-нибудь другой, менее симпатичный.
— Крэл! Выздоровели? Совсем-совсем? Я очень рад, мы все рады, поверьте!
— Расскажите, Петер, расскажите всё по порядку. — Крэл втолкнул Ялко в свою лабораторию, подбежал к окну, распахнул его и, опираясь на подоконник, повторил:
— Расскажите!
Ялко подробно, не спеша, но с огромным увлечением говорил о происходящем в башне. Сомнений не оставалось. Протоксенусы сумели, очевидно, выйти на новый цикл, дали потомство, резко отличающееся от всех предыдущих. Личиночная стадия совсем иная. Недели две и должен появиться еще более совершенный вид протоксенусов.
— И что мы будем делать с ним?
Ялко недоуменно поморгал узкими, с чуть припухшими веками глазами, скуластое лицо его расплылось в снисходительной улыбке:
— Да неужели не понятно? Возьмем от них всё, постараемся использовать их удивительные свойства. Направленное формообразование, улучшение в короткий срок многих пород и даже видов животных. Наконец — болезни… Вы же сами… Вы исцелены, Крэл! Разве этого мало?
— Мало… — задумчиво повторил Крэл, повернулся лицом к окну и только тогда заметил, что решеток на окне нет. — Не знаю, не знаю… А если они и в самом деле чужие? Тогда они очень хитры… Смерть Эльды, Бичета… Тогда они еще не приноровились к нам, еще не умели дозировать свое влияние. А затем… Уже на первой стадии
Крэл уже говорил не для Ялко — для себя. Мысли, высказанные вслух, становились отточенней, строже, и, слушая себя, Крэл чувствовал, как крепнет его убежденность.
Ялко принялся спорить, дискуссия затянулась, а Крэлу не терпелось поскорее пойти в пультовую. Как только Ялко, взглянув на часы, побежал в башню. Крэл направился к своему пульту.
За пультом сидела Инса.
Сразу захотелось исчезнуть. Но Инса встретила его радушно и просто, словно ничего и не случилось в ту ночь, будто и не было каблука, занесенного над ее лицом. Спокойно и деловито она рассказала о питомнике, об изменениях в системе сумматора, которые пришлось сделать во время его болезни…
Доктор Феллинсен настаивал на щадящем режиме, рекомендовал бывать в лаборатории поменьше, и Крэл не упорствовал. Он много бродил по лесу, почти всегда с Инсой. Настало спокойное, умиротворенное время. Между ними теперь не стоял проклятый фермент, ушли рожденные нервной болезнью страхи и даже то, что заботило больше всего — проблема отношения к протоксенусам, — заботило совсем по-иному. Можно было не в одиночку, не тайно от всех, а со всеми вместе решать так трудно решаемые задачи.
Инса, пожалуй, не разделяла его тревог, она просто оберегала каждую возможность побыть вместе. Бездумно и счастливо. Крал чувствовал, как в разговорах с ней уходит мысли ограничители и постепенно открываются тайники ума и сердца…
Прогулки затягивались допоздна. Они возвращались в Холп к закрытию «клуба», но всегда забегали на огонек. После надвинувшейся на лес черноты уют, свет, музыка были особенно приятны. Больше всего в «клубе» говорили о предстоящем переселении в кратер. Ваматр не хотел рисковать. «В кратере, только в кратере, — убеждал он всех, — мы можем рассчитывать на успешное развитие нового вида!»
В Холпе опять появился Хук. Он достал деньги. Где, как? Никто не знал. Да и мало кого это интересовало. Вероятно, только Крэл, не будучи в состоянии забыть пережитое, нередко задумывался — а на какие новые авантюры пустился Хук? Откуда деньги? Что запродал он на корню?
Однажды Крэл засиделся в лаборатории дольше обычного и чуть не пропустил час, когда можно будет встретиться с Инсой, пойти по любимой тропинке, выйти к обрыву, с которого открывался вид на всю долину Холпа. Он стал поспешно собирать бумаги, и в эту минуту зазвонил телефон.
Хук приглашал к себе.
«Ну вот и пришло время решать, с кем я», — подумал Крэл, запер сейф и направился к Хуку.
В кабинете Хука сидел Ваматр.
Крэл не готов был к разговору о своем участии в работах лаборатории, но Хук, оказывается, и не намеревался затрагивать эту тему.