В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.
Шрифт:
Роберт Бернс неотделим от Шотландии, от ее земли и народа. Но кругозор этого национального поэта не был ограничен пределами родной страны.
Бернс, никогда не выезжавший из Шотландии не то что заграницу, но даже в Англию, говорит в одной из своих поэм о путешествии некоего лорда по Испании, Италии, Германии. И говорит он о чужих странах не менее уверенно и метко, чем Байрон, так много постранствовавший на своем веку.
Однако существенное его отличие от Байрона заключается хотя бы в том, что, изображая увеселительную поездку великосветского бездельника по Испании, он не теряет своей, крестьянской, точки зрения. Он пишет про путешествующего лорда так:
Заглянет по пути в Мадрид, ИОписывая бой тореадоров и матадоров с разъяренным быком, никто из поэтов высшего круга не назвал бы это могучее животное так запросто и по-деревенски «скотиной».
293
Из поэмы «Две собаки».
Бернс иной раз пугал критиков своего времени непривычной для их слуха простонародностью выражений, но при желании он умел быть не менее изысканным и галантным, чем его светские собратья по перу. Сам он пишет о себе:
Как важная знать, Не могу я скакать, По моде обутый, верхом, брат. Но в светском кругу Я держаться могу И в грязь не ударю лицом, брат. [294]В былое время о Бернсе не раз говорили и писали, как о стихотворце-самоучке. Правда, он, как и наш Горький, не окончил ни одной школы, но за короткую жизнь он добросовестно прошел свои житейские «университеты», отлично разбирался в политике, имел представление о мировой истории, читал Вергилия [295] и французских поэтов, а в области английской поэзии и родного фольклора был настоящим знатоком.
294
Из стихотворения «Девушки из Тарболтона».
295
«Строчки о войне и любви».
Природный ум, поэтическая интуиция и широкая начитанность вместе с богатым жизненным опытом — все это позволило ему стать на голову выше своей среды и так далеко заглянуть в будущее, чтобы спустя полтора с лишним столетия иметь право считаться нашим современником.
Разве не вполне современны его шутливые я вместе с тем очень серьезные, доходящие до сердца любого простого человека строчки о войне:
Прикрытый лаврами разбой, И сухопутный и морской, Не стоит славословья. Готов я кровь отдать свою В том жизнетворческом бою, Что мы зовем любовью. Я славлю мира торжество, Довольство и достаток. Создать приятней одного, Чем истребить десяток! [296]296
Из «Маленькой баллады».
Как стихи нашего современника, написанные не далее чем вчера, читали мы во время последней войны маленькую лирическую балладу:
Где-то девушка жила. Что за девушка была! И любила парня славного она. Но расстаться им пришлось И любить друг друга врозь, Потому что началась война… [297]И уже музыкой не вчерашнего, а самого сегодняшнего и даже завтрашнего дня звучат сейчас его пророческие слова, призывающие разумные существа на земле к братству и миру.
297
Из стихотворения «Дерево свободы».
Читая и перечитывая эти написанные в восемнадцатом веке стихи и поэмы, понимаешь, почему шотландцы, провозглашая тост в память своего любимого национального поэта, даже не упоминают лишний раз его имени, а говорят коротко и просто:
— Бессмертной памяти!
— То the Immortal Memory!
И всем присутствующим понятно, что речь идет о Бернсе, о чудесном поэте, который оставил миру такое четкое и властное завещание:
298
Из стихотворения «Честная бедность».
Почерк века, почерк поколения
Подвиг тех, кто за несколько десятилетий перевел на родной язык целую библиотеку классической и современной литературы, лучшие образцы величавого народного эпоса и тончайшей лирики, по достоинству оценен читателями.
299
Из
Еще больше должны ценить его мы, литераторы. Те из нас, чьи книги переведены на другие языки, знают, как редко выпадает на долю автора счастье увидеть свои стихи или прозу в переводах, сделанных рукою настоящего художника, а не ремесленника литературного цеха.
Только такие переводы по праву входят в золотой фонд поэзии, а не остаются мертвыми душами в библиографических списках.
Великая русская литература сохранила и усыновила немало вдохновенных переводов различных времен. Вспомним «Илиаду» Гнедича, [300] «Одиссею» Жуковского, [301] «Горные вершины» и «На севере диком» Лермонтова, [302] Коринфскую невесту и «Бога и баядеру» Алексея Константиновича Толстого, [303] «Не бил барабан перед смутным полком» И. Козлова, [304] «Во Францию два гренадера» М. Михайлова, [305] «Песнь о Гайавате» Ивана Бунина… [306]
300
Гнедич Николай Иванович (1784–1833) — поэт, создатель первого полного перевода «Илиады» Гомера на русский язык (1829). Этот труд, занявший 20 лет его жизни, — выдающееся явление русской национальной культуры, сохраняет свое значение и в наши дни.
301
Жуковский Василий Андреевич (1783–1852) — русский поэт-романтик, крупнейший поэт-переводчик XIX века. Полный перевод «Одиссеи» (1849) Гомера — последний большой переводческий труд Жуковского.
302
«Горные вершины» — вольный перевод стихотворения Гете «Uber allen Gipfeln». «На севере диком» («Сосна») — перевод стихотворения Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsem».
303
Толстой Алексей Константинович (18171875) — поэт, драматург и прозаик. «Коринфская невеста» и «Бог и баядера» — переводы баллад Гете.
304
«Не бил барабан перед смутным полком…» — стихотворение И. И. Козлова (1779–1840) «На погребение генерала сира Джона Мура», являющееся вольным переводом одноименных стансов ирландского поэта Чарлза Вульфа (1791–1823).
305
Михайлов Михаил Ларионович (1829–1865) — поэт, прозаик, переводчик-профессионал. «Во Францию два гренадера…» — перевод стихотворения Гейне «Die Grenadiere».
306
Бунин Иван Алексеевич (1870–1953) — русский писатель. «Песнь о Гайавате» Генри Лонгфелло (1807–1882) в переводе Бунина вышла в 1896 году (2 изд. — 1898).
Разве не стали русскими стихами полные лиризма и юмора песни Беранже Курочкина: [307]
Как яблочко румян, Одет весьма беспечно, Не то, чтоб очень пьян А весел бесконечно… [308]или знаменитые стихи ирландца Томаса Мура в переводе И. Козлова:
Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он…Правда, речь здесь идет о поэтах, занимавшихся не только переводами. Но ведь именно в переводах проявилось особенно сильно и ярко дарование В. Курочкина и М. Михайлова.
307
Курочкин Василий Степанович (1831–1875) — поэт-сатирик, редактор передового сатирического журнала 1860-х годов «Искра», завоевал популярность как переводчик П. — Ж. Беранже (1780–1857).
308
Речь идет о стихотворении П. Беранже «Как яблочко румян…» (перевод В. С. Курочкина).
Впрочем, история литературы знает и поэтов, прославившихся исключительно переводами. Таковы, например, переводчики Омара Хайяма англичанин Эдуард Фицджеральд [309] и русский Иван Тхоржевский, [310] или известный ученый Л. В. Блуменау, [311] который посвятил много лет жизни русскому переводу «Греческих эпиграмм». (Эта книга превосходных, поражающих своей остротой и лаконичностью переводов была издана в 1935 году благодаря стараниям я заботам Алексея Максимовича Горького и с тех пор, к сожалению, не переиздавалась. [312] )
309
Фицджеральд Эдуард (1809–1883) — английский писатель. Его перевод произведений выдающегося таджикско-персидского поэта Омара Хайяма (1040–1123) считается классическим в английской литературе.
310
Тхоржевский Иван Иванович (псевдоним Иван-да-Марья) — выдающийся русский переводчик начала XX века.
311
Блуменау Леонид Васильевич (1862–1931) — видный русский ученый-невропатолог.
312
Переводы Л. В. Блуменау составили основу сборника «Греческая эпиграмма», ГИХЛ, М. 1960.