В защиту науки
Шрифт:
Куда страшнее другое безумие, которое охватывает обычных людей, и они начинают верить во всякий бред. Посмотрите, что показывают по телевидению. Где прекрасная передача о науке, которую вел Капица? Что вместо нее? "Третий глаз", астрологические прогнозы, бессовестная реклама пирамид, приборов "квантовой медицины", колдуны, целители. Даже Ваша замечательная газета не устояла и из номера в номер описывает сомнительные экспедиции г-на Мулдашева.
— Похоже "интеллектуальноеразложение" коснулось и высоких сфер. Государственная дума рассматривает проект "Закона об обеспечении
К счастью, нет, но бредовые идеи захватывают все больше людей и не только у нас. Приведу пример. На имя Примакова, когда он был во главе правительства, были получены два письма из-за рубежа. Два автора из разных европейских стран, оба бывшие военные, всерьез предлагали нам в целях экономии средств на оборону нанять две с половиной тысячи йогов, чтобы те своим коллективным разумом создали "броню непобедимости" для защиты наших границ.
— Эдуард Павлович, сейчас готовятся новые опыты по передаче информации, так называемые "трансперсональные связи" между людьми, находящимися в разных странах. А вдруг у них получится, что тогда скажете?
Если получится, тогда им и Нобелевскую премию дать не жалко. Только не получится, не питайте иллюзий.
Л.И. Пономарев
Полвека назад статью с таким названием вряд ли бы приняли к печати. В то время порыв к знанию был всеобщим, талантливые юноши стремились в науку, девушки морским офицерам предпочитали физиков, а популяция ученых в мире удваивалась каждые десять лет (в Советском Союзе и того быстрее — каждые семь лет). Сейчас в это трудно поверить даже свидетелям и участникам событий тех незабываемых лет.
Технологические достижения науки последнего столетия впечатляют даже на бытовом уровне: телевизор и сотовый телефон, персональный компьютер и Интернет, холодильник, стиральная машина и пылесос… Но в последнее время общественный интерес к науке повсеместно снижается, а престиж профессии ученого в последние годы упал до критической отметки. Практически исчезли некогда общедоступные научно-популярные журналы, их место заняли сочинения магов, астрологов и откровенных шарлатанов от науки, телевидение прочно обжили инопланетяне, вампиры и привидения, там публично обсуждают вопрос о воскрешении мертвых, а в качестве экспертов приглашают богословов. Явление это — общемировое, однако в России оно приобрело катастрофические формы: согласно последним опросам общественного мнения наука не входит даже в десятку престижных профессий. Причины этого явления многообразны и не вполне ясны, но сама тенденция несомненна и чрезвычайно опасна как для нашей страны, так и для всего мира в целом.
Первые ростки современной науки возникли в Древней Греции. В V в. до новой эры там изобрели доказательство, по-видимому, как одно из естественных следствий первой демократии: ни в Месопотамии, ни в Египте сама мысль о возможности разумных доказательств в голову не приходила. В последующие века авторитет церкви надолго заглушил эти ростки и только в эпоху Возрождения их вновь стали культивировать. Во времена Реформации они пошли в рост, а век Просвещения вывел их на широкую дорогу прогресса.
XX в. навсегда останется в истории как век науки. Именно тогда на ее основе произошел мощный рывок техники, свидетелями которого все мы являемся. Однако ошеломляющие успехи технологического
Подобно воздуху, который мы не замечаем при дыхании, абсолютное большинство людей не осознает, насколько значимо научное мировоззрение в нашей повседневной жизни. Именно оно изменило сознание, быт и даже моральные категории цивилизованных народов. От обитателей Центральной Гвинеи и пустыни Калахари нас отличает не сотовый телефон с камерой (при минимальном навыке им смогут пользоваться и аборигены), а та сложная совокупность научных понятий, которую мы впитали через систему длительного образования, и без которых понять, как работает сотовый телефон, нельзя: электромагнитные волны, полупроводники, аккумулятор, жидкие кристаллы, физическая природа цвета и звука, механизмы их физиологического действия и т. д., и т. д. Такие знания не приносят немедленной практической пользы, но именно они кардинально изменили сознание цивилизованных наций и единственно отличают их от первобытных пастухов. К сожалению, важность таких абстрактных знаний и их отличие от конкретных умений мало кому понятна и столь же редко подчеркивается.
Известно, что обиходный словарь крестьян не превышает пятисот слов: их достаточно, чтобы эффективно вести хозяйство и воспроизводить жизнь на протяжении многих поколений. Понятия: история, культура, философия, наука — не входят в этот набор, хотя именно от них, в конечном счете, зависит жизнь крестьян — равно, как и судьба целых народов и государств. Эти высшие проявления природы человека не имеют цены (хотя каждое из них и может стать источником наживы и предметом торга). Все они возникли не сразу, а по мере становления и совершенствования человеческой природы: от эгоизма существ, готовых на все ради выживания и удовлетворения примитивных потребностей, до самоотречения подвижников во имя высших целей.
Наука — самое позднее проявление человеческого гения, но она — в том же ряду его самых значимых достижений. Утилитарная польза науки повседневна и очевидна, но ее высшая ценность — в другом: в современном сознании научная истина — синоним истины и последний аргумент в спорах. Даже церковь отчасти признала это, оправдав Галилея через триста пятьдесят лет после его осуждения.
Два истока питают науку: опыт счастливых изобретений и способность человека обобщать свои наблюдения. Колесо было изобретено до всякой науки. Точно так же громоотвод и паровая машина, при всей их несомненной практической пользе, стали предметом науки только после трудов Карно и Клаузиуса, Фара-дея и Максвелла, после того, как появились понятия: энергия, теплота, температура, энтропия, а также — электрический заряд, силовые линии, электромагнитные волны и еще многое другое.
Кто-то из великих сравнил науку с водой, а ее технологические следствия — с рыбой. Рачительный хозяин, думающий об устойчивом промысле, чистит и обиходит рыбное озеро, а браконьер, озабоченный лишь быстрой добычей, готов выпустить из него всю воду — для него она только помеха. И уж, конечно, он не думает о том особом состоянии души, которое возникает на берегу озера при созерцании утреннего тумана и первых лучей солнца. Точно так же поступает знаменитая крыловская свинья, подрывающая корни дуба в поисках желудей.