Вампиры тут беспризорные
Шрифт:
Возникло сиюминутное желание повопить на публику что-нибудь, порочащее славное имя герцога Ибенира, но, во-первых, в голову ничего не шло, а во-вторых не было никаких сил. Керналион, наверно, опять притащит его в свое поместье, даст попить чай, и они пойдут биться с монстрами.
Вампир вздохнул. Ладно, лучше уж монстры, чем наблюдать свадебные приготовления Веце.
Портал вспыхнул, и дальнейшие препирательства селяне уже не слышали — их сосед-бастард и герцог исчезли в портальном окне.
И Ибенир, не знающий под чьим именем и как живет его непокорный вассал, даже
Глава 31
Для тех, кто не такойй мерзавец, как считали
За их недолгое знакомство у Степана возможно впервые появилась весомая причина полагать, что герцог Ибенир не последний подонок на земле. Вампир никак не ожидал, что Керналион так легко пойдет на уступку и позволит попаданцу выполнять долг перед родиной, скрывая свою настоящую личность.
Тут, наверно, стоило даже спасибо дракону сказать — герцог раздобыл артефакт иллюзии, поддельные документы и даже легенду — краткую биографию поддельной личности. И теперь Степан ничем не рисковал, кроме жизни.
Хах, от этой мысли захотелось нервно рассмеяться, потому что, как ни крути, а угроза сдохнуть не слишком приятно и очень неожиданно все также довлела над вампиром.
Степан одел артефакт-подвеску на шею и активировал. Что ж, так даже удобнее, вряд ли бы он смог следить за поддержанием иллюзии во время боя. Вампир отхлебнул крепкого чая и поморщился. В этот раз сахар словно специально не принесли.
Герцог сидел за рабочим столом и искал какие-то документы. И Степан не имел ни малейшего понятия накой дракон притащил его в свое поместье и запер наедине с собой в собственном кабинете.
— Закусок к чаю нет, что, и даже сахара не предложите? — поддел попаданец, жирно намекая на столь очевидную жадность дракона, мол, денег полно, а ложку сахара зажал, — У вас трудности с финансами? Просто я вроде собираюсь сегодня рисковать жизнью ради вас и думал, что меня хотя бы накормят.
— Разве вампиров интересует еда? — фыркнул дракон так, словно сказал, что на Кифена продукты жаль переводить, — Да и, слышал, ты уже пристрастился к крови и больше не трясешься от ее вида. — Степан опустил глаза, пряча тусклую улыбку. Конечно, для посторонних это лишь ещё одна тема для шуток, не более. И никого из них никогда не волновала настоящая причина такого поведения.
— У меня не было выбора. — равнодушно пожал плечами попаданец. Доказывать кому-то свою правду или объяснять, почему он так себя вел, Степан не видел смысла. Это Маниэр бы он рассказал, Веце, но никак не герцогу Ибениру.
Потому что в глазах дракона это будет очередной слабостью. Впрочем, именно слабостью это и было, и вампир себя за это бесконечно корил.
— Конечно, все вы, переселенцы, так говорите. — хмуро усмехнулся дракон. — Недавно было слушание об убийстве. Переселенец вырезал целую семью. И знаешь, что он сказал на суде? «У меня не было другого выбора». Лучше б просто грабил в подворотне и дальше, чем так.
Степан безразлично глянул в окно. Если б слушанье проходило не с переселенцем, а с обычным гражданином,
— Вы всех под одну гребенку пускаете? — бросил вампир, взглянув за герцога. Ибенир насмешливо растянул губы в глумливой улыбке.
Их бесило мнение друг друга.
— Исключительно вампиров. И переселенцев. И те, и те живут обособленно, у вас свой менталитет. И именно образом мышления вы все одинаковы. — с этим Степан, хорошо знакомый с другими переселенцами, мог бы поспорить.
Только вот он сам, возможно, единственный переселенец, с которым герцог знаком так близко, а потому и знать дракон об иномирцах может лишь из слухов. Какой смысл тогда дракону что-то доказывать? В любом народе не без урода, знаете ли.
— Так почему не казните всех сразу? Мы ведь вам мешаем, разве нет? — разговор вызывал у вампира лишь злую усмешку. Раз уж попаданцы социально опасные твари, так выкашивали бы всех или отправляли в отдельные отрезанные от внешнего мира земли, изолировали бы от «нормального» населения. Да на тот же Урсылькос.
— Храм запретил, потому-то ты все ещё жив. — с явным сожалением и упреком сказал Керналион.
Ибенир бы с радостью запихнул всех переселенцев в самый дальний уголок мира и забыл про эту головную боль, но священники упорно настаивали, что и переселенцы — такие же дети божьи и часть народа и изгонять их — грех и неповиновение воле творца. Проблемы с храмом аристократам были не нужны.
— Приятно знать, что есть хоть кто-то, кроме короля, кому вы послушны. — хохотнул Степан. Кто бы мог подумать, что и герцогу приходится прислушиваться к чужому мнению независимо от своих желаний. И это маленькое вселенское равенство, капля справедливости в море говна, радовали и грели не хуже бальзама «звездочка».
— Ты же, видимо, не слушаешь никого. — вернул упрек дракон, достав темный конверт из вороха писем. Нечасто он завален настолько, что приходиться откладывать срочную корреспонденцию из дворца.
— Я ведь здесь и никто, по сути. — фыркнул вампир, мол, статуса у меня никакого, поэтому и спроса тоже нет. Герцог что-то пробормотал на бранном, выискивая канцелярский нож на заваленном столе.
— Прислушивался хотя бы к половине советов своего слуги, проблем было б в два раза меньше. — нож не нашелся, дракон медленно срезал сургучную печать магией.
— Вы плохо знаете Веце. — вампиру захотелось рассмеяться в голос от слов дракона. Интересно, совет захватить мир считается? Или свергнуть короля и занять трон самому, а столицу назвать в честь Веце?
К какому из советов стоило прислушаться?
Конечно, иногда изо рта полукровки вылетало что-то разумное, но будем откровенны, явлением это было довольно редким.
— Зато он хорошо знает этот мир и правила выживания. В отличие от тебя. — и герцог даже не будет вспоминать, сколько ошибок наворотил бывший граф, о которых даже не подозревает. Иногда складывалось впечатление, что кормушка вампира понимала тяжесть и ответственность власти куда больше переселенца.